Однако
он колебался взять магазин; он говорил, что деньги принадлежат не ему; это
жена получила в наследство шестьдесят тысяч франков, и онстрашнобоится
за эти деньги; он говорил, что скорее предпочел бы лишиться обеих рук, чем
подвергнуть этот капитал риску, пустив его в сомнительные дела.
- Нет, я пока ничего не могу решить, - сказал он в заключение. -Дайте
время подумать; мы еще поговорим.
- Воля ваша, - ответилВенсар,скрываяразочарованиеподнапускным
добродушием. - Я продаю в ущерб собственным интересам. Не будь я болен...
Он вышел на середину магазина:
- Чем могу служить, господин Бодю?
Суконщик, прислушивавшийся краем уха кразговору,представилДенизу,
рассказал то, что считал нужным о ее жизни, и прибавил, чтоонаработала
два года в провинции.
- А вы, я слышал, ищете хорошую продавщицу...
Венсар изъявил глубочайшее сожаление:
- Ах, какая досада!.. Я действительно целую неделю искалпродавщицуи
нанял всего каких-нибудь два часа назад.
Водворилось молчание. Денизачувствоваласебянеловко.ТутРобино,
участливо смотревшийнанееи,вероятно,тронутыйеежалкимвидом,
позволил себе дать совет:
- Я знаю, что нам нужен человек в отделе готового платья.
Бодю не мог сдержать крика, вырвавшегося у него прямо из сердца:
- К вам?! Ну нет! Этого еще недоставало!
Но он запнулся, смутившись. Дениза вся вспыхнула:онанизачтоне
осмелилась бы поступить в этот громадный магазин, и в то жевремямысль,
что она может быть там приказчицей, наполнила ее гордостью.
- Но почемуже?-судивлениемспросилРобино.-Напротив,для
мадемуазель это было бы большой удачей. Я советую ей прийти завтра утром к
заведующей отделом, госпоже Орели. Худшее, что может случиться, - эточто
ее не примут.
Суконщик старался скрыть свое возмущение за неопределенными фразами: он
знает г-жу Орели или по крайней мере еемужа,Ломма,толстякакассира,
которому отрезало омнибусом правую руку.
- Впрочем, это ее дело, а не мое, -резкозаключилсуконщик,-она
вольна поступать, как хочет!
Он раскланялся с Гожаном и Робиноивышел.Венсарпроводилегодо
двери, снова рассыпаясь в сожалениях, что не может исполнить егопросьбу.
Дениза нерешительно задержалась было в магазине, думая получить отРобино
более подробные указания насчет работы, но не осмелилась прямо спроситьи
только пролепетала, прощаясь:
- Благодарю вас, сударь.
На улице старик не сказал племяннице ни слова. Оншелбыстро,словно
подгоняемый размышлениями; девушке приходилось почти бежать за ним.Когда
он собирался ужевойтиксебе,егоподозвалжестомсоседторговец,
стоявший на пороге своей лавки. Дениза остановилась, чтобы подождать дядю.
- Что такое, папаша Бурра? - спросил суконщик.
Бурра был глубокий старик с головой пророка, длинноволосый и бородатый,
с проницательными глазами, глядевшими из-под густых, взъерошенныхбровей.
Он торговал тростями и зонтами и занимался их починкой,атакжевырезал
ручки, чем снискал себе в округе славу художника.
Дениза бросила взгляд на
витрину лавки, где ровными рядами выстроились зонты и трости. А когдаона
подняла глаза, самое здание еще больше изумило ее. Это был жалкий домишко,
зажатый между "Дамским счастьем" и большим особняком в стиле Людовика XIV,
неизвестно как выросшийвэтойтеснойщели,гдепритаилисьдваего
низеньких этажа. Не будь подпоры справа и слева, он весь, казалось, таки
рухнул бы - и крыша с покривившимися и истлевшими черепицами,ифасадв
два окна, покрытый трещинами и пятнами ржавчины, и деревяннаяполустертая
вывеска.
- Знаете, он написал моему хозяину, чтохочеткупитьдом,-сказал
Бурра, устремив на суконщика пристальный, негодующий взгляд.
Бодю побледнел и пожал плечами. Наступило молчание. Старики стояли друг
против друга с глубоко сосредоточенным видом.
- Надо быть ко всему готовым, - прошептал наконец Бодю.
Тут Бурра вспылил; тряхнув волосами и волнистой бородой, он воскликнул:
- Пускай покупает дом, ему придется заплатить втридорога!.. Но клянусь,
пока я жив, он не попользуется тут ни одним камнем. Срок арендыкончается
у меня только через двенадцать лет... Посмотрим, еще посмотрим!
Это было объявление войны. Бурра бросал вызов "Дамскому счастью",хотя
ни Бодю, ни он сам не называли своего врага. Бодю молчапокачалголовой.
Потом поплелся через улицу домой, волоча ослабевшие ноги и охая:
- Ох, боже мой!.. Боже мой!
Дениза, слышавшая их разговор, последовалазадядей.Г-жаБодюуже
возвратилась с Пепе и поспешила сообщить,чтог-жаГравлюбоевремя
возьмет ребенка. Зато Жан исчез, и это беспокоило сестру. Когда он наконец
возвратилсяисувлечением,весьсияющий,принялсярассказыватьо
бульварах, она взглянула на него так грустно, что он покраснел.Ихбагаж
привезли, спать они будут наверху, под самой крышей.
- Да! Так что же у Венсара? - спохватилась г-жа Бодю.
Суконщик рассказал о неудачных хлопотах; потом прибавил, что племяннице
указали одно место, и, с презрением ткнув рукойвнаправлении"Дамского
счастья", буркнул:
- Там!
Вся семья почувствовала себяоскорбленной.Повечерамперваясмена
садилась за стол в пять часов. Денизу и двух мальчиков посадиливместес
Бодю, Женевьевой и Коломбаном. В маленькойстоловой,освещеннойгазовым
рожком, было душно; в спертом воздухе сильно пахло пищей.Обедпрошелв
молчании. Но за десертом г-жа Бодю, которой не сиделось наместе,пришла
из лавкиисталапозадиплемянницы.Тутсдерживаемыйсутрапоток
прорвался, все дали волю своемунегодованиюисталивсяческипоносить
чудовище.
- Тебе, конечно, виднее... ты вольна поступать,какхочешь,-начал
опять Бодю. - Мы не собираемся учить тебя... Но если бы тытолькознала,
что это за фирма!
И он вкратцеотрывистымифразамирассказалисториюэтогопройдохи
Октава Муре. Воткомувезет!Мальчишкаюжанин,наделенныйвкрадчивой
наглостью авантюриста, приехал в Париж и на другой жеденьзавертелсяв
вихре любовных приключений,эксплуатируятооднуженщину,тодругую;
однажды он даже попался в прелюбодеянии; вышел такой скандал, что обэтом
еще до сих пор толкуют.