И вдруг - неожиданная инеобъяснимаяпобеданад
г-жою Эдуэн, в результате чего он стал владельцем "Дамского счастья".
- Бедная Каролина! - прервала мужа г-жа Бодю. - Онабыланамнемного
сродни. Ах, будь она еще жива, все шло бы по-другому! Она не позволилабы
разорять нас... И это он убил ее. Да, на своих постройках!Однаждыутром
она пришла посмотреть на работы и упала в яму. Три дня спустя онаумерла.
А ведь у нее было превосходное здоровье, и она былатакхорошасобой!..
Этот дом на ее крови построен!
Бледной, дрожащей рукой г-жа Бодю показала в сторону большого магазина.
Дениза слушала, как слушают волшебныесказки,ипотелуеепробегала
легкая дрожь. Быть может, страх, который с самого утра примешивалсявее
душе к соблазнам "Дамского счастья", порожденбылкровьюэтойженщины,
кровью, которую Дениза, казалось,виделатеперьнакраснойштукатурке
подвального этажа.
- Можно подумать, что это принесло ему счастье, - добавилаг-жаБодю,
не называя Муре.
Суконщик пожал плечами: он презирал эту бабью болтовню. Онсновастал
рассказывать историю Муре, объясняя дело как коммерсант. "Дамское счастье"
было основано в 1822 году братьями Делез. По смерти старшегоизнихего
дочь, Каролина, вышла замуж засынафабрикантаполотен,ШарляЭдуэна;
позднее, овдовев, она вступила в брак с Муре ипринеслаемувкачестве
приданого половину магазина. Три месяца спустя дядюшкаДелезтожеумер;
детей у него не было; таким образом, после того как Каролинапогиблапри
закладке фундамента. Муре остался единственнымнаследником,единственным
владельцем "Счастья". Вот кому везет!
- Это опасный выдумщик, смутьян; дать ему волю, так он взбудоражит весь
квартал! - не унимался Бодю. - Я уверен, что Каролина, котораятожебыла
малость взбалмошна, увлеклась сумасброднымипланамиэтогопроходимца...
Как бы то ни было, он убедил ее купить дом слева, потом дом справа. а сам,
уже после ее смерти, купил еще два других; так магазин всеразрасталсяи
разрастался и теперь грозит всех нас Поглотить!
Старик обращался к Денизе,ноговорилбольшедлясебя,подчиняясь
потребности высказаться и пережевывая не дававшую емупокояисторию.Из
всей семьи он был самый желчный, самый резкий инепримиримый.Г-жаБодю
сидела неподвижно и уже не прерывала его; ЖеневьеваиКоломбан,опустив
глаза, рассеянно подбирали и клали в рот хлебные крошки. В тесной комнатке
было так жарко, такдушно,чтоПепезаснулзастолом;уЖанатоже
слипались глаза.
- Терпение!-воскликнулБодювпорывевнезапногогнева.-Эти
мошенники еще свихнут себе шею! У Муре сейчас большие затруднения, я знаю.
С него станетпуститьповетрувседоходырадибезумнойстрастик
расширению и рекламе. Чтобы нахватать побольше денег,онуговорилсвоих
служащих поместить в дело все их сбережения. Теперь он без гроша,иесли
не случится чуда, если он не добьется, какрассчитывает,втроебольшего
сбыта, вот увидите, какой будет крах!.
Чтобы нахватать побольше денег,онуговорилсвоих
служащих поместить в дело все их сбережения. Теперь он без гроша,иесли
не случится чуда, если он не добьется, какрассчитывает,втроебольшего
сбыта, вот увидите, какой будет крах!.. Ах, я человек не злой,нотогда,
честное слово, устрою иллюминацию!
Он жаждал возмездия, словно с разорением "Дамского счастья" должна была
восстановиться честьопозореннойторговли.Виданноелидело?Магазин
новинок, гдеторгуютрешительновсем!Чтоэто,ярмарка,чтоли?А
приказчики там тоже хороши; это какая-то орава шалопаев: суетятся точно на
вокзале, обращаются с товарами и покупательницами, как с тюками, уходят от
хозяина или сами получают расчет из-за какого-нибудьневпопадсказанного
слова. Ни привязанности, ни правил, низнаниядела!ИБодюнеожиданно
призвал в свидетели Коломбана: уж он-то, Коломбан, пройдяхорошуюшколу,
отлично знает, как медленно, зато верно, постигаются все тонкости и уловки
их ремесла. Искусство заключается не в том, чтобы продать много, а втом,
чтобы продать дорого. Коломбан мог бы рассказать, какснимобращаются,
как его сделали членом семьи, как ухаживают за ним, случись емузаболеть,
как на него стирают и штопают, как отечески за ним присматривают, как его,
наконец, любят.
- Еще бы! - поддакивал Коломбан после каждого выкрика хозяина.
- Ты у меня последний, голубчик, - заключил в умилении Бодю.-Таких,
как ты, у меня уже не будет... Ты мое единственноеутешение,потомучто
если торговлей называется теперь подобный кавардак, то я в немничегоне
смыслю и предпочитаю отстраниться.
Женевьева, склонив голову, словно подтяжестьюгустыхчерныхволос,
обрамлявших ее бледный лоб, смотреланаулыбающегосяприказчика:вее
взгляде было подозрение, желание проверить, не покраснеет лионотвсех
этих похвал, не заговорит ли в нем совесть. Но, еще с детства привыкнувк
лицемерным приемам торговли по старинке, этот широкоплечий малый схитрой
складочкой в углах губ сохранял полнейшее спокойствие и добродушный вид.
А Бодю расходился все больше и больше; указывая наскопищетоваровв
магазине напротив,онразоблачалэтихдикарей,которыевборьбеза
существование истребляют друг друга и доходятдажедоподрывасемейных
устоев. Он привел в пример своих деревенских соседей Ломмов: мать, отцаи
сына; все трое служат в "Дамском счастье". Их никогда небываетдома,у
них нет семейного очага, они обедают у себя только по воскресеньям и ведут
жизнь трактирных завсегдатаев! Конечно, столовая у. Бодю невелика, ей даже
немного недостает света и воздуха, но здесь по крайней мере протекаютвсе
егодни,здесьонживет,согретыйласковымвниманиемблизких.
Разглагольствуя таким образом, Бодю обводил взором комнаткуисодрогался
при мысли, - в которой сам не смел себе сознаться,-чтоможетнастать
день, когда варвары вконец разорят его дело и выселят егоизэтойноры,
где ему так уютно с женой и дочерью.
Несмотря на уверенность, с какой онпредрекалнеминуемоебанкротство
"Счастья", его в глубине души охватывал ужас:онотличносознавал,что
ненавистные ему люди постепенно завоевывают, захватывают весь квартал.