–А все на ментов свалил, чтобы Валька не ругалась. Если бы не пил, каким макаром он бы в вытрезвитель попал?
Спор разгорался, тональности голосов все повышались, и супруги даже не заметили, как спасенный ими Даосов потихонечку вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.
С трудом поднявшись по лестнице, он нажал на кнопку звонка. Голова кружилась, во рту стоял металлический привкус, словно Даосов всю ночь дверную ручку сосал. Наталья еще спала. Через некоторое время за дверью послышалось шлепанье босых ног, и немного раздраженный ц вместе с тем заспанный голос спросил:
– Кто это?
– Я это, лапа, я, – сказал Борис Романович.
Дверь распахнулась. Наталья торопливо оглядела Бориса Романовича, заметила его истерзанную и перепачканную одежду и, побледнев, тревожно спросила:
– Что случилось, Боренька? Тебя побили? Даосов вошел в квартиру.
– Ничего, – сказал он. – Какие‑то козлы в подъезде напали, все чакры, гады, отбили!
Наталья прикрыла ладошкой дрожащие губы.
– Это Гусек, – сказала она. – Ну, в общем, я с ним до тебя встречалась. Это он, паразит, из ревности отомстить решил! Я так и знала! Вот козел! Боречка, я не думала…
Борис Романович прошел в комнату и обессиленно опустился в кресло, вытягивая ноги.
– Этот Гусек… Он буддизмом когда‑нибудь увлекался?
– Никогда, – сказала Наталья, торопливо освобождая Даосова от пиджака и ботинок. – Каким буддизмом! Он и креститься‑то никогда не умел!
– Тогда это не он, – сказал Даосов, языком проверяя зубы и оттого немного шепелявя. – Непосвященный свадхистану так ловко не найдет! – И он судорожно всосал воздух.
«Какой Гусек! Бородулинской братвы это работа, – подумал он. – Пусть они и не увлекаются восточными учениями, так у них опыт какой! Ну, Бородуля, ну, козел! Ты у меня за свой беспредел ответишь! Не ментам ответишь, гаденыш, я тебя по понятиям разведу!»
– Снимай все, – сказала Наталья. – Я тебя сейчас, котик, в порядок приведу. А ты пока умойся, у меня такое ощущение, что тебя носиком по полу возили!
У Бориса Романовича было ощущение, что по полу его возили не только носиком, но вслух он ничего не сказал, а, шипя от боли, принялся умываться. Умывшись, он обнаружил, что злоумышленники оставили на его лице не такие уж большие повреждения. Бросалась в глаза ссадина на правой щеке, и левое ухо было в подсохшей кровяной корочке. Можно было даже сказать, что повезло ему, легким испугом отделался. Кровь смылась, открывая небольшую ранку, а ссадину можно тональным кремом замазать. Он посмотрел на часы и успокоился – к Брюсову он успевал, а остальное могло и подождать.
Даосов вернулся в комнату.
Наталья ловко орудовала утюгом.
– У тебя сегодня деловые встречи? – спросила она. Даосов утвердительно промычал, с опаской щупая ноющий подбородок.
– Я бы на твоем месте все отложила, – деловито сказала любовница, укладывая на гладильной доске брюки Даосова. – Сам видишь, у тебя сегодня несчастливый день.
Даосов раскинулся в кресле. Закрыв глаза, он деловито прислушивался к своему организму.
– Рад бы, да не могу, – признался он. – Мне мэр еще вчера стрелку забил. Ну, сама прикинь, как я на эту встречу не пойду? Завтра же своих контролеров пришлет, и прощай спокойная жизнь!
– Брюсов тебе встречу назначил? – удивилась Наталья. – А чего это ему от тебя понадобилось? Опять спонсоров ищут?
– Домой пригласил, – сказал Даосов. – Какие‑то семейные проблемы решать хочет.
– Я слышала, что его жена с губернатором нашим путается, – задумчиво проглаживая брюки, сказала Наталья.
– Какие‑то семейные проблемы решать хочет.
– Я слышала, что его жена с губернатором нашим путается, – задумчиво проглаживая брюки, сказала Наталья. Может, из‑за нее он тебя зовет?
– Жена Брюсова? – удивился Борис Романович. Сколько же ей лет?
– Молодая еще, – согласилась Наталья. – Только ведь, сам знаешь, не в годах счастье. И я вот с дури на седого старикашку прельстилась. А ведь такие мальчики за мной ухлестывали! – Она улыбчиво покачала головой и повторила: – Какие мальчики!
Глава 14
Никогда не путайте реинкарнатора с реаниматором.
Это абсолютно разные профессии. Реаниматор носит белый халат, всегда измучен выездами к сердечно‑сосудистым больным, которым приходится делать уколы, искусственное дыхание и различные массажи сердца, потом реаниматор вынужден, чертыхаясь и молясь, везти больного через весь город в больницу и там – чаще надеясь только на чудо – прилагать нечеловеческие усилия, чтобы вернуть его к жизни. Реинкарнатор приходит в гости к своему клиенту в праздничном костюме и накрахмаленной рубашке, пьет с ним коньяк, курит хорошие сигареты и ведет светские разговоры. Сходство у них в одном – и реаниматор, и реинкарнатор имеют дело с человеческой душой. А разница заключается в том, что реаниматор имеет с ней дело до душеприказчика, а реинкарнатор – после него. Реаниматор пытается сохранить душу в теле человека, а реинкарнатор ее забирает, чтобы, по возможности, пристроить в новое тело.
И те, и другие идут к своим клиентам в любое время года и в любом состоянии.
После утреннего происшествия Даосов чувствовал себя не слишком хорошо, да и настроения ему это загадочное избиение не прибавило. Представьте себе, что идете вы по серьезным делам и вдруг получаете от незнакомых вам лиц по физиономии. Пойти на встречу вы обязательно пойдете, но вместе с тем очень легко представить, как вы будете себя на этой встрече чувствовать.
Видно было, что к приходу Даосова в семье Брюсовых долго и тщательно готовились. Анна Леонидовна уже на входе поразила Бориса Романовича своей холодной лощеностью и холодностью. Так могли бы выглядеть фотомодели, будь в них по девяносто шесть килограммов при росте в сто пятьдесят шесть сантиметров. На Анне Леонидовне было роскошное платье из фирменного бутика с улицы Гагарина, модельные туфли на высокой платформе, а прическа на голове напоминала корабль, который под всеми парусами устремляется навстречу морским приключениям.
Заметив оторопь реинкарнатора, Анна Леонидовна милостиво улыбнулась и протянула Даосову руку. Жест ее не оставлял места для возможных толкований, поэтому Борис‑Романович поспешил прикоснуться губами к пухлой царственной длани хозяйки дома и светски выгнул спину.
Валерий Яковлевич встретил реинкарнатора по‑домашнему. На нем был адидасовский костюм, который, впрочем, не делал фигуру хозяина спортивнее, а на ногах – теплые домашние тапочки с забавными помпонами.
В гостиной был накрыт скромный по меркам супругов Брюсовых стол, на котором армянский коньяк соседствовал с розовой нежной лососиной, бутербродами с датской ветчиной и фруктами. Украшением стола служила ваза с крупным туркменским виноградом, и казалось, внутри ягод дремало солнце.
– А где малыш? – поинтересовался Даосов. Родители юного гения переглянулись, Анна Леонидовна слегка заалела и еле слышно сказала:
– Михаил Валерьевич у себя.
Так, так, так… Такое подчеркнуто гипертрофированное уважение к отпрыску ничего хорошего не сулило. Борис Романович видел не одну мамашу, безумно обожавшую своего ребенка, но с подобным отношением к семилетнему сопляку он еще не сталкивался. Валерий Яковлевич Брюсов слегка побагровел, видно было, что ему очень хотелось сказать жене нечто нелестное, но присутствие постороннего человека заставляло хозяина дома быть воспитанным человеком.