Слуга покровительственным тоном обещал передать его просьбу
в свое время.
Несколькооправившисьотпервоначальногосмущения,д'Артаньянмог
теперь на досуге приглядеться к одежде и лицам окружающих.
Центромоднойизсамыхоживленныхгруппбылрослыймушкетерс
высокомернымлицомивнеобычномкостюме,привлекавшемкнемуобщее
внимание. Нанембыл неформенный мундир, ношениекоторого, впрочем,не
считалось обязательным в те времена-- временаменьшей свободы, но большей
независимости, --а светло-голубой, порядочно выцветшийи потертый камзол,
поверх которого красовалась роскошная перевязь, шитая золотоми сверкавшая,
словносолнечные блики на воде в ясный полдень. Длинный плащалого бархата
изящно спадал с егоплеч, толькоспередипозволяяувидетьослепительную
перевязь, на которой висела огромных размеров шпага.
Этот мушкетер только чтосменилсяс караула,жаловался на простуду и
нарочно покашливал. Вотпоэтому-тоему и пришлосьнакинутьплащ,как он
пояснял, пренебрежительно роняя слова и покручивая ус, тогда как окружающие,
и больше всех д'Артаньян, шумно восхищались шитой золотом перевязью.
-- Ничего не поделаешь, -- говорил мушкетер, -- это входит в моду.Это
расточительство, яисамзнаю,но модно. Впрочем, надоведь куда-нибудь
девать родительские денежки.
-- Ах, Портос, -- воскликнул один из присутствующих, -- не старайся нас
уверить, что этой перевязью ты обязан отцовским щедротам!Не преподнесла ли
ее тебе дама под вуалью, с которой я встретил тебя в воскресенье около ворот
Сент-Оноре?
-- Нет,клянусьчестьюидаюслово дворянина,чтоя купил еена
собственные деньги, -- ответил тот, кого называли Портосом.
-- Да, -- заметил один из мушкетеров, -- купил точно так, какя -- вот
этотновыйкошелек: на те самые деньги, которые моя возлюбленнаяположила
мне в старый.
-- Нет, право же, -- возразил Портос, --и я могу засвидетельствовать,
что заплатил за нее двенадцать пистолей.
Восторженные возгласы усилились, но сомнение оставалось.
-- Развенеправда,Арамис?-- спросил Портос, обращаясь кдругому
мушкетеру.
Этотмушкетербыл прямойпротивоположностьютому,которыйкнему
обратился, назвав егоАрамисом.Это был молодой человек лет двадцатидвух
или двадцатитрех, с простодушным и несколькослащавым выражениемлица, с
чернымиглазамиирумянцемнащеках,покрытых,словноперсик осенью,
бархатистым пушком. Тонкие усы безупречно правильной линией оттеняли верхнюю
губу. Казалось, он избегал опуститьруки из страха, что жилына нихмогут
вздуться.Времяотвремени онпощипывал мочкиушей,чтобы сохранить их
нежную окраску и прозрачность.Говорил онмало и медленно, часто кланялся,
смеялся бесшумно, обнажая красивые зубы, закоторыми, как и завсейсвоей
внешностью,по-видимому, тщательноухаживал.
Навопроссвоегодруга он
ответил утвердительным кивком.
Это подтверждение устранило, по-видимому,все сомнения насчет чудесной
перевязи. Ею продолжали любоваться, но говорить о ней перестали, и разговор,
постепенно подчиняясь неожиданным ассоциациям, перешел на другую тему.
-- Какого вы мнения о том, что рассказывает конюший господина деШале?
-- спросил другой мушкетер, не обращаясь ни к кому в отдельности, а ковсем
присутствующим одновременно.
-- Что же он рассказывает? -- с важностью спросил Портос.
-- Онрассказывает,чтовБрюсселевстретилсясРошфором,этим
преданнейшим слугойкардинала. Рошфорбыл в одеянии капуцина, и, пользуясь
такиммаскарадом,этотпроклятыйРошфорпровел господина деЛэга,как
последнего болвана.
-- Как последнего болвана, -- повторил Портос. -- Но правда ли это?
-- Я слышал об этом от Арамиса, -- заявил мушкетер.
-- В самом деле?
-- Ведь вам этопрекрасно известно,Портос,-- произнес Арамис. -- Я
рассказывал вам об этом вчера. Не стоит к этому возвращаться.
-- "Не стоит возвращаться"!-- воскликнул Портос. -- Вы так полагаете?
"Нестоит возвращаться"!Черт возьми,каквыбыстрорешаете!..Как!..
Кардиналвыслеживаетдворянина,онспомощьюпредателя,разбойника,
висельникапохищает унегописьма и, пользуясьвсе темжешпионом,на
основании этих писем добиваетсяказни Шалепод нелепым предлогом, будто бы
Шале собиралсяубить короля и женить герцога Орлеанского на королеве! Никто
не могнайти ключа к этой загадке. Вы, кобщему удовлетворению,сообщаете
нам вчераразгадкутайныи, когдамыещенеуспелидажеопомниться,
объявляете нам сегодня: "Не стоит к этому возвращаться"!
-- Нучто ж,вернемсякэтому,раз вытак желаете,--терпеливо
согласился Арамис.
-- Будья конюшимгосподинаде Шале, --воскликнул Портос, --я бы
проучил этого Рошфора!
-- А вас проучил бы Красный Герцог, -- спокойно заметил Арамис.
-- КрасныйГерцог...Браво,браво!КрасныйГерцог!..--закричал
Портос, хлопаявладоши иодобрительно кивая. --КрасныйГерцог --это
великолепно. Я постараюсьраспространить эту остроту,будьте спокойны. Вот
так острякэтот Арамис!.. Как жаль, что вы не имели возможности последовать
своемупризванию,дорогой мой! Какой очаровательный аббат получилсябы из
вас!
-- О, это только временная отсрочка, -- заметил Арамис. -- Когда-нибудь
я всежебудуаббатом.Вы ведь знаете, Портос, что я в предвидении этого
продолжаю изучать богословие.
-- Ондобьетсясвоего,-- сказалПортос. --Раноилипоздно,но
добьется.
-- Скорее рано, -- ответил Арамис.
-- Он ждет толькоодного, чтобысноваоблачиться всутану,которая
виситу неговшкафу,позадиодежды мушкетера!-- воскликнулодиниз
мушкетеров.