-- Вы можете
предположить...
-- Я предполагаю, сударь, что вы не глупеци вам, хоть вы и прибыли из
Гаскони, должно быть известно, что без причины не наступают ногой на носовой
платок. Париж, черт возьми, не вымощен батистовыми платочками.
-- Сударь, вы напрасно стараетесь меня унизить, -- произнес д'Артаньян,
в котором задорный нрав начинал уже брать верх над мирными намерениями. -- Я
действительно прибыл из Гаскони, и, посколькуэто вам известно, мне незачем
напоминать, что гасконцы не слишком терпеливы. Так что, раз извинившись хотя
бы за сделанную ими глупость, они бываютубеждены, что сделали вдвое больше
положенного.
-- Сударь, я сказалэтововсенеиз желания искать с вами ссоры. Я,
славаБогу,не забияка какой-нибудь, и мушкетер я лишь временно. Дерусь я,
только когдабываю вынужден,и всегдас большой неохотой.Но на этот раз
дело нешуточное, тут речь о даме, которую вы скомпрометировали.
-- Мы скомпрометировали! -- воскликнул д'Артаньян.
-- Как могли вы подать мне этот платок?
-- Как могли вы обронить этот платок?
-- Я уже сказал, сударь, иповторяю, что платок этот выпал не из моего
кармана.
--Значит, сударь, вы солгали дважды, ибоя сам видел,какон выпал
именно из вашего кармана.
-- Ах,воткак вы позволяете себе разговаривать, господин гасконец! Я
научу вас вести себя!
-- А я отправлю вас назад служить обедню, господинаббат! Вытаскивайте
шпагу, прошу вас, и сию же минуту!
-- Нет-нет, милый друг, не здесь, во всяком случае. Не видите вы разве,
что мы находимся против самого дома д'Эгильонов, который наполнен клевретами
кардинала?Ктоуверит меня, что нееговысокопреосвященство поручилвам
доставить ему мою голову? А я, знаете, до смешного дорожу своей головой. Мне
представляется, что она довольно ловкосидит у менянаплечах.Поэтому я
согласен убить вас, будьте спокойны, но убить без шума, в укромном местечке,
где вы никому не могли бы похвастать своей смертью.
-- Пусть так. Только небудьтеслишкомсамоуверенныи захватите ваш
платочек: принадлежит ли он вам, или нет, но он может вам пригодиться.
-- Вы, сударь, гасконец? -- с иронией спросил Арамис.
-- Да. И гасконцы обычно не откладывают поединка из осторожности.
-- Осторожность, сударь,качествоизлишнее для мушкетера, я это знаю.
Ноона необходима служителям церкви.И так как мушкетер я только временно,
то предпочитаю быть осторожным.В два часа я буду иметь честь встретиться с
вамивдоме господина де Тревиля. Тамя укажу вам подходящее для поединка
место.
Молодые людираскланялись, затем Арамисудалилсяпо улице, ведущей к
Люксембургскому дворцу, а д'Артаньян, видя, что уже довольно поздно, зашагал
в сторону монастыря Дешо.
"Ничего не поделаешь,-- рассуждал он сам с собой, -- поправить ничего
нельзя. Одно утешение: если я буду убит, то буду убит мушкетером".
V. КОРОЛЕВСКИЕ МУШКЕТЕРЫ И ГВАРДЕЙЦЫ ГОСПОДИНА КАРДИНАЛА
У д'АртаньянавПарижене было ниодногознакомого.
КОРОЛЕВСКИЕ МУШКЕТЕРЫ И ГВАРДЕЙЦЫ ГОСПОДИНА КАРДИНАЛА
У д'АртаньянавПарижене было ниодногознакомого.Поэтому он на
поединоксАтосомотправилсябезсекунданта,решивудовольствоваться
секундантами противника. Впрочем, он заранее твердо решилпринести храброму
мушкетерувседопустимыеизвинения,непроявляя приэтом,разумеется,
слабости.Он решил это,опасаясь тяжелыхпоследствий, которые может иметь
подобная дуэль, когдачеловек, полный сил и молодости, дерется с ранеными
ослабевшимпротивником.Еслионокажется побежденным-- противник будет
торжествоватьвдвойне;еслижепобедителем будет он--егообвинятв
вероломстве, скажут, что успех достался ему слишком легко.
Впрочем, либо мы плохо обрисовали характер нашего искателя приключений,
либо читатель долженбыл уже заметить, что д'Артаньян был человек не совсем
обыкновенный. Поэтому, хоть и твердя самому себе, что гибельего неизбежна,
он немог безропотно покоритьсянеизбежностисмерти,каксделал быэто
другой,менеесмелыйименее спокойный человек. Он вдумывался в различия
характеровтех,скемемупредстоялосражаться, и положение постепенно
становилось длянегоясней. Оннадеялся, что, извинившись, завоюет дружбу
Атоса,строгое лицо иблагороднаяосанка которого произвели на него самое
хорошеевпечатление.Он льстилсебянадеждой запугать Портоса историей с
перевязью, которую он мог, в случае если не будетубит на месте, рассказать
всем, а такой рассказ, преподнесенный в подходящей форме, немог не сделать
Портоса смешным в глазахдрузейитоварищей. Что же касаетсяхитроумного
Арамиса, то он не внушал д'Артаньяну особого страха. Если даже предположить,
что и до него дойдет очередь, то д'Артаньян твердо решил покончить с ним или
же ударом в лицо, как Цезарь советовал поступать с солдатами Помпея, нанести
ущерб Красоте, которой Арамис так явно гордился.
Крометого, в д'Артаньяне жила непоколебимая решимость, основаннаяна
советахего отца, сущностькоторыхсводилась к следующему: "Не покоряться
никому,кромекороля,кардиналаигосподинадеТревиля".Вотпочему
д'Артаньянне шел, алетелпо направлениюкмонастырюДешо.Этобыло
заброшенное зданиес выбитыми стеклами, окруженное бесплодными пустырями, в
случаенадобностислужившими томуженазначению, чтоиПре-о-Клер: там
обыкновенно дрались люди, которым нельзя было терять время.
Когда д'Артаньянподходил кпустырю,находившемусяподле монастыря,
пробилополдень.Атосожидалеговсегопятьминут--следовательно,
д'Артаньян был безукоризненно точен и самый строгий судья в законах дуэли не
имел бы повода упрекнуть его.
Атос, которому рана причиняла еще тяжкую боль, хоть лекарь де Тревиля и
наложилна нее свежуюповязку,сидел на камне иожидалпротивника,как
всегда спокойный и полныйблагородного достоинства.