Глаза служили ему для того, чтобы улавливать, не гневается ли на кого-нибудь
король, а рука --чтобы разить виновника:какого-нибудь Бема или Моревера,
ПольтродеМереили Витри. Тревилю до сих порнедоставало только случая,
чтобы проявить себя, но он выжидал его, чтобы ухватить за вихор, лишь только
случайподвернется.Недаром ЛюдовикXIIIи назначил де Тревиля капитаном
своих мушкетеров, игравших для него туже роль,чтоординарная стража для
Генриха III и шотландская гвардия для Людовика XI.
Кардинал, со своей стороны, в этом отношении не уступал королю. Увидев,
какой грозной когортой избранных окружил себя Людовик XIII, этот второй или,
правильнее,первыйвластитель Франции такжепожелал иметьсвоюгвардию.
Поэтому он обзавелсясобственнымимушкетерами, какЛюдовик XIII обзавелся
своими, иможно было наблюдать, как эти двавластелина-соперникаотбирали
для себя во всех французских областях и даже иностранных государствах людей,
прославившихся своимиратнымиподвигами. Случалось нередко,что Ришелье и
Людовик XIIIповечерамза партией в шахматы спорили о достоинствах своих
воинов. Каждый из них хвалился выправкой исмелостью последних и, на словах
осуждая стычки идуэли, втихомолку подбивалсвоих телохранителей к дракам.
Победа или поражениеих мушкетеровдоставлялиимнепомернуюрадость или
подлинноеогорчение. Так,покрайней мере,повествует всвоихмемуарах
человек, бывший участником большого числа этих побед и некоторых поражений.
Тревильугадал слабуюстрункусвоего повелителяиэтому был обязан
неизменным,длительнымрасположениемкороля,которыйнепрославился
постоянством в дружбе. Вызывающий вид, с которым он проводил парадным маршем
своихмушкетеров передкардиналом Арманом дюПлессиРишелье, заставлял в
гневе щетиниться седыеусыеговысокопреосвященства.Тревиль до тонкости
владел искусством войны того времени,когда приходилосьжить либо засчет
врага, либо за счет своих соотечественников; солдатыего составлялилегион
сорвиголов, повиновавшихся только ему одному.
Небрежноодетые,подвыпившие,исцарапанные,мушкетеры короля,или,
вернее, мушкетеры г-наде Тревиля шаталисьпокабакам,по увеселительным
местам игульбищам,орали, покручивая усы, бряцая шпагами и с наслаждением
задирая телохранителей кардинала, когда тевстречались имна дороге. Затем
из ножен с тысячью прибауток выхватывалась шпага.Случалось,их убивали, и
онипадали, убежденные, что будут оплаканы иотомщены; чащеже случалось,
что убивали они, уверенные, что им не дадут сгнить в тюрьме: г-н де Тревиль,
разумеется,вызволитих.Этилюди на всеголосарасхваливалиг-наде
Тревиля, которого обожали, и, хоть все онибыли отчаянные головы, трепетали
перед ним, как школьники перед учителем, повиновались ему по первому слову и
готовы были умереть, чтобы смыть с себя малейший его упрек.
Господинде Тревиль пользовался вначалеэтим мощным рычагом на пользу
королю и его приверженцам, позже -- на пользу себе и своим друзьям. Впрочем,
нииз какихмемуаров того времени не явствует, чтобыдаже враги, --а их
было у него немало как среди владевших пером,так и среди владевших шпагой,
-- чтобы даже врагиобвиняли этого достойного человека в том, будто он брал
какую-либомздузапомощь,оказываемуюеговернымисолдатами.
Впрочем,
нииз какихмемуаров того времени не явствует, чтобыдаже враги, --а их
было у него немало как среди владевших пером,так и среди владевших шпагой,
-- чтобы даже врагиобвиняли этого достойного человека в том, будто он брал
какую-либомздузапомощь,оказываемуюеговернымисолдатами.Владея
способностью вести интригунехужеискуснейших интриганов,оноставался
честным человеком.Более того:несмотряна изнурительныепоходы,на все
тяготывоеннойжизни, онбылотчаяннымискателемвеселыхприключений,
изощреннейшим дамскимугодником,умевшимпри случае щегольнуть изысканным
мадригалом. О его победах надженщинами ходило столькоже сплетен, сколько
двадцатьюгодами раньшеосердечных делах Бассомпьера, --а этокое-что
значило.Капитан мушкетероввызывалвосхищение,страх и любовь,другими
словами -- достиг вершин счастья и удачи.
Людовик XIV поглотил все мелкие созвездия своего двора, затмив их своим
ослепительным сиянием, тогда как отец его -- солнце, pluribusimpar (1), --
предоставлялкаждомуизсвоихлюбимцев,каждомуиз приближенныхсиять
собственным блеском. Кроме утреннего приема у короля и у кардинала, в Париже
происходилобольше двухсоттаких "утренних приемов", пользовавшихся особым
вниманием. Срединих утренний приемуде Тревиля собирал наибольшее число
посетителей.
Двор его особняка, расположенного на улице Старой Голубятни, походил на
лагерьуже сшестичасовутралетом и свосьмичасовзимой.Человек
пятьдесят или шестьдесят мушкетеров, видимо, сменявшихся время от времени, с
темчтобы число их всегда оставалось внушительным, постоянно расхаживали по
двору,вооруженные дозубов и готовые на все. Полестнице, такой широкой,
чтосовременный строитель назанимаемомею месте выстроил быцелыйдом,
сновали вверх и вниз просители, искавшиекаких-нибудь милостей, приезжие из
провинциидворяне, жаждущие зачисления в мушкетеры, и лакеи в разноцветных,
шитыхзолотомливреях, явившиесясюдаспосланиями отсвоих господ.В
приемной на длинных, расположенных вдоль стен скамьях сиделиизбранные,то
естьте,кто был приглашенхозяином. С утраи до вечера в приемной стоял
несмолкаемыйгул, в то время какде Тревиль в кабинете, прилегавшем к этой
комнате,принималгостей, выслушивалжалобы,отдавалприказанияи, как
король со своего балконав Лувре,мог, подойдякокну,произвести смотр
своим людям и вооружению.
В тотдень, когда д'Артаньянявился сюдавпервые,кругсобравшихся
казался необычайновнушительным, особенно в глазах провинциала. Провинциал,
правда, был гасконец, а егоземляки в те времена пользовались славой людей,
которыхтрудно чем-либосмутить.Пройдячерезмассивные ворота,обитые
длинными гвоздями с квадратнымишляпками, посетитель оказывался среди толпы
вооруженных людей. Люди эти расхаживали по двору, перекликались, затевали то
ссору,тоигру. Чтобы пробить себе путь сквозь эти бушующие людские волны,
нужно было быть офицером, вельможей или хорошенькой женщиной.