Этот гость не от мира сего, чтобы откликнутьсяна
грубый зов,обращенный-кмоимприятелям,инакоторыйонисейчасже
откликнулись. Ищите, деловаше.Когдавынайдетенечтоневещественное,
прозрачное видение,какговорятнемцы,выназовитесебя,постарайтесь
внушить, что иногда не лишне поесть, хотя бы длятого,чтобыжить.Затем
предложите вашу руку и приведите к нам.
Я послушался Ледрю и догадался, что милый человек,которогоявполне
оценил в эти несколько минут, готовит мне приятныйсюрприз,ияпошелв
сад, оглядываясь по сторонам.
Мои поиски не были продолжительными. Я увидел вскоре то, что искал.
То была женщина. Она сидела под липами, яневиделнилицаее,ни
фигуры. Лица, потому что оно обращено было в сторону поля, фигуры-потому
что она была завернута в большую шаль.
Она была одета в черное.
Я подошел к ней, она не двигалась. Она как будто не слышалашумамоих
шагов. Это была как бы статуя.
Все, что я видел в ней, казалось грациозным и полным достоинства.
Издали я видел, что она была блондинкой.Лучсолнца,проникаячерез
листву лип, сверкал в ее волосах ипридавалейзолотойореол.Вблизия
заметил тонкость волос,которыемоглисоперничатьсзолотистыминитями
паутины, какие первые ветры осени поднимают иносятповоздуху.Еешея,
может быть, немного длинная, - очаровательноепреувеличениепридаетпочти
всегда грацию, а иногда икрасоту,-сгибалась,иголоваопираласьна
правую руку, локоть которой опирался на спинку стула. Левая рука повисла,и
в ней была белая роза, лепесткикоторойонаперебиралапальцами.Гибкая
шея, как у лебедя, согнутая опущенная рука - все было матовойбелизны,как
паросский мрамор, без жилок на поверхности, без пульса внутри. Увядшаяроза
была более окрашена и жива, чем рука, в которой онанаходилась.Ясмотрел
на эту женщину, и чем больше я смотрел, тем меньше онаказаласьмнеживым
существом. Я даже сомневался, сможетлионаобернутьсякомне,еслия
заговорю. Два или три раза я открывал рот и закрывал его,непроизносяни
слова. Наконец, решившись, я окликнул ее:
- Сударыня!
Она вздрогнула, обернулась, посмотрела с удивлением, какбыочнувшись
от мечты и вспоминая свои мысли.
Ее черные глаза, устремленные на меня, с ее светлыми волосами,которые
я описал (брови и глаза у нее были черными), придавали ей странный вид.
Несколько секунд мы не произносили ни слова, она смотреланаменя,я
рассматривал ее.
Женщине этой было тридцать два или тридцать три года, преждеонабыла
чудной красоты, когда щеки ее не были такхудыицветлицанебылтак
бледен, хотя она и теперь казалась мне красивой, с ее лицом,перламутровым,
одного оттенка с рукой, без малейшей краски. Ее глаза казались черными,как
смоль, a губы коралловыми.
Ее глаза казались черными,как
смоль, a губы коралловыми.
- Сударыня, - повторил я, - господин Ледрю полагает, что если яскажу,
что я - автор "Генриха III", "Христины" и"Антони",товыпозволитемне
представиться вам, предложить руку и проводить вас в столовую.
- Извините, сударь, - сказала она, - вы только что подошли,неправда
ли? Я чувствовала, что вы подходите, но я не могла обернуться, сомнойтак
бывает, я не могу иногда повернуться. Ваш голоснарушилочарование.Дайте
руку, пойдем.
Она встала, взяла меня под руку. Хотя она и не стеснялась, япочтине
чувствовал прикосновения ее руки.
Как будто тень шла рядом со мной.
Мы пришли в столовую, не сказав друг другу ни слова.
Два прибора были оставлены за столом.
- Один - направо от Ледрю - для нее. Другой - напротив нее - для меня.
Глава пятая
ПОЩЕЧИНА ШАРЛОТТЕ КОРДЕ
Этот стол, как и все уЛедрю,былособенный.Большойстолввиде
подковы придвинут был к окнам, выходившим в сад, иоставлялсвободнымтри
четверти громадной залы.Застоломможнобылоусадитьбеззатруднения
двадцать человек. Обедали всегда за ним, все равно,быллиуЛедрюодин
гость, было ли их два, четыре, десять, двадцать, или он обедал один. Вэтот
день нас обедало десять человек, и мы занимали едва треть стола.
Каждый четверг подавался один и тот же обед.
Ледрю полагал, что за истекшую неделюегогостиелидругиекушанья
дома или в гостях у других, куда ихприглашали.Поэтомупочетвергамвы
могли с уверенностьюзнать,чтоуЛедрюподадутсуп,мясо,курицус
эстрагоном,бараньюножку,бобыисалат.Числокурицудваивалосьи
увеличивалось соответственно количеству гостей.
Мало ли было гостей или много, Ледрю всегда усаживался наодномконце
стола спиной к саду, лицом ко двору. Он сидел в большом кресле с резьбой,и
уже десять лет он всегда сиделнаодномместе,тутонполучализрук
садовника Антуана, превращавшегося по четвергам из садовника в лакея,кроме
простого вина, несколько бутылок старого бургундского вина. Подносилосьему
вино с благоговейной почтительностью, он откупоривал и угощал гостейстем
же почтительным благоговейным чувством.
Восемнадцать лет тому назад кое во чтоверили,черездесятьлетне
будут верить ни во что, даже и в старое вино.
После обеда отправились в гостиную пить кофе.
Обед прошел, как проходит всякий обед:хвалиликухарку,расхваливали
вино.
Молодая женщина ела только крошки хлеба, пила воду и непроизнеслани
слова.
Она напоминала мне ту обжору из тысячи и одной ночи,котораясадилась
за стол с другими и ела несколько зернышек риса зубочисткой.