- Вотеще!Ничеготутудивительногонет.Этонебольше,как
галлюцинация! ГосподинуЛедрюказалось,чтоонвидит;господинуЛедрю
казалось,чтоонслышит.Длянегоэторавносильнотому,чтоон
действительно видел и действительно слышал. Органы,которыепередаютнаши
чувства центруощущений,тоестьмозгу,могутрасстроитьсявследствие
влияющих на нихусловий.Когдаэтиорганырасстроены,онинеправильно
передают чувства; кажется, что слышат,ислышат;кажется,чтовидят,и
видят.
Холод, дрожь, мракрасстроилиорганыгосподинаЛедрю,вотивсе.
Сумасшедший также видит и слышитто,чтоемукажется,чтоонвидити
слышит. Галлюцинация - это моментальное умопомешательство.Онейостается
воспоминание уже тогда, когда она исчезла.
- А если галлюцинация не исчезает? - спросил аббат Мулль.
- Ну! Тогда болезнь становится неизлечимой, и от нее умирают.
- Вам приходилось, доктор, лечить такие болезни?
- Нет, но я знаю некоторых врачей, которые лечили такие болезни.Между
прочим, английского доктора, сопровождавшего Вальтера Скотта во Францию.
- И он вам рассказал?..
- Нечто в том же роде, что рассказал намнашхозяини,бытьможет,
даже еще более необыкновенное происшествие.
- И выобъясняетесебеэтосматериалистическойточкизрения?-
спросил аббат Мулль.
- Конечно.
- Авыможетерассказатьнамфакт,рассказанныйваманглийским
доктором?
- Без сомнения.
- Ну, доктор, расскажите, расскажите!
- Рассказать?
- Ну конечно! - закричали все.
- Хорошо.Доктора,сопровождавшегоВальтераСкоттавоФранцию,
помнитсязвалиСимпсоном.Этобылодинизсамыхвыдающихсячленов
Эдинбургского факультета и имел поэтому связи с самыми значительнымилюдьми
в Эдинбурге.
В числе этих лиц был один судья уголовного суда, имени которого онмне
не назвал. Во всей этой истории он счел нужным сохранить в тайнеоднолишь
это имя.
Этот судья, которого он лечил, на вид совершенно здоровый, таял содня
на день: он стал добычей мрачной меланхолии. Семья несколько разобращалась
с расспросами к доктору, тот, со своей стороны, расспрашивалсвоегодруга,
который отделывался общими ответами, усиливавшими его тревогу, так какясно
было, что тут скрывается тайна, которой больной не хочет выдать.
Но однажды доктор Симпсон такнастойчивосталпроситьсвоегодруга
сознаться в своей болезни, что тот, взяв его за руку,спечальнойулыбкой
сказал:
- Ну, хорошо, действительно, я болен, и мояболезнь,дорогойдоктор,
тем более неизлечима, что она коренится всецело в моем воображении.
- Как! В вашем воображении?
- Да, я схожу с ума.
- Вы сходите с ума! Но в чем дело, скажите,пожалуйста.Глазаувас
ясные, голос у вас спокойный (он взял его руку), пульс прекрасный.
- И это-то ухудшает мое положение, милый доктор,тоестьто,чтоя
вижу его и обсуждаю его.
- Но в чем же состоит ваше сумасшествие?
- Заприте, доктор, дверь, чтобы нам не помешали, и я вам расскажу.
- Доктор запер дверь, вернулся и сел около своего приятеля.
- Помните вы,-сказалсудья,-последнийуголовныйпроцесс,по
которому я должен был произнести приговор?
- Да, над шотландским разбойником, которого вы приговорили кповешению
и который был повешен.
- Именно этот. И вот! В тот момент, когда я произносил приговор,глаза
его сверкнули, и он погрозил мне кулаком. Я не обратилнаэтовнимания...
Такие угрозы часто практикуются среди осужденных. Но надругойденьпосле
казни палач явился ко мне и, очень извиняясь за посещение,заявил,чтоон
счел долгомдовестидомоегосведенияоследующем:умирая,разбойник
произносил против меня заклятия иговорил,чтонадругойденьвшесть
часов, в час его казни, я услышу о нем.
Я полагал, что мне устроят что-либо его товарищи, чтопоследуетместь
от их вооруженных рук, иявшестьчасовзаперсявкабинетеспарой
пистолетов на моем письменном столе.
Пробило шесть на часах моего камина. Весь день я занятбылмысльюоб
этом предупреждении палача. Но вот пробил последний удар бронзовых часов,и
я неуслышалничего,кромекакого-томурлыканьянеизвестнооткуда.Я
обернулся и увидел большуюкошкуогненно-черногоцвета.Невозможнобыло
объяснить, как она вошла сюда: все двери и окна были заперты.Очевидно,ее
заперли в комнате днем.
Я ничего не ел. Я позвонил. Явился слуга, но он не мог войти,таккак
я заперся изнутри; я пошел к двери и отпер ее.Ясталговоритьочерной
кошке, но мы напрасно ее всюду искали, она исчезла.
Я больше об этом недумал.Прошелвечер,наступиланочь,наступил
опять день, прошел день, пробило шесть часов. Сейчас же я услышалшорохза
собой и увидел ту же кошку.
На этот раз она вспрыгнула мне на колени.
- Я не питаю никаких антипатий к кошкам, но все-таки этафамильярность
произвела на меня неприятное впечатление. Я согнал ее с колен. Ноедваона
спрыгнула на землю, как сейчас же снова вспрыгнула ко мне. Яееоттолкнул,
но так же бесполезно, как и в первыйраз.Тогдаявсталипрошелсяпо
комнате, а кошка шла за мной шаг за шагом. Раздраженный этойнавязчивостью,
я позвонил, как и накануне. Слуга вошел.Кошкаисчезлаподкроватью,мы
искали ее там напрасно; проскользнув под кровать, она исчезла.
Я вышел вечером.