С этого дня онемение по ночам исчезло.Тольковсякийраз,когда
вдовегрозилокакое-либонесчастье,еепредупреждалообэтомтихое
давление, дружеское пожатие браслета.
- Ну! Полагаете ли вы, что этот мертвец действительно умер? Думаетели
вы, что труп был в самом деле труп? Я этого не думаю.
- Но, - спросила бледнаядаматакимстраннымголосом,чтомывсе
вздрогнули в темноте, царившей в отсутствии освещения, - вы неслышали,не
выходил ли этот труп из могилы, вы не слышали, не видел ли его кто-нибудьи
не чувствовал ли кто его прикосновения?
- Нет, - сказал Аллиет, - я уехал оттуда.
- А! - сказал доктор. - Напрасно, господин Аллиет,вытакуступчивы.
Вот мадам Грегориска ужеготовапревратитьвашегодобродушногокупцав
Базеле, в Швейцарии, в польского, валахского или венгерского вампира.Разве
вы во время вашего пребывания в Карпатах, - продолжал, смеясь, доктор, -не
видали там случайно вампиров?
- Слушайте, - сказала бледная дама со странной торжественностью, -раз
все здесь уже рассказывали свои истории, то и я расскажуодну.Доктор,вы
уже не скажете, что эта история вымышлена, ибо это моя история. Выузнаете,
почему я так бледна.
В эту минутулунныйсветпробилсячереззанавесиокнаиосветил
кушетку, на которой она лежала. Лучосветилеесиневатымсветом,иона
казалась черной мраморной статуей на могиле.
Никто неоткликнулсянаеепредложение,номолчание,царившеев
гостиной, показывало, что все с тревогой ждут ее рассказа.
Глава двенадцатая
КАРПАТСКИЕ ГОРЫ
Я-полька,родиласьвСандомире,встране,вкоторойлегенды
становятся предметами веры, в которой верят в семейные предания столь же,а
может быть даже и больше, чем в Евангелие. Здесь нетзамка,вкоторомне
было бысвоегопривидения,нетхижины,вкоторойнебылобысвоего
домашнего духа. Богатые и бедные, в замкеивхижиневерятвдружескую
стихию и во враждебную стихию. Иногда эти две стихии вступают между собойв
соперничество, и между ними происходит борьба. Тогда раздаетсявкоридорах
такой таинственный шум, встарыхбашняхтакойстрашныйвой,стенытак
дрожат, что все убегают из хижины и из замка. Крестьяне и дворяне убегаютв
церковь к святому кресту и святым мощам-единственномуприбежищупротив
мучающих их злых духов.
Но и там налицо две стихии, еще более страшные, ещеболееозлобленные
и неумолимые - это тирания и свобода.
В 1825 году между Россией и Польшей разгорелась такая борьба, вовремя
которой кровь народа истощается, как часто истощается кровь семьи.
Мой отец и два моих брата восстали против нового царя иприсоединились
к восстаниюподзнаменемпольскойнезависимости,подзнаменем,всегда
подавляемым и всегда вновь воскресающим.
Мой отец и два моих брата восстали против нового царя иприсоединились
к восстаниюподзнаменемпольскойнезависимости,подзнаменем,всегда
подавляемым и всегда вновь воскресающим.
Однажды я узнала, чтомоймладшийбратубит;надругойденьмне
сообщили, что мой старший брат смертельно ранен; наконец, послецелогодня
пальбы из пушек, к которой я с ужасом прислушивалась икотораяраздавалась
все ближе и ближе, явился мойотецссотнейвсадников-этовсе,что
осталось от тех трех тысяч человек, которыми он командовал.
Он заперся в нашем замке с намерением погибнуть под его развалинами.
Отец мой ничуть не боялся за себя, но дрожал за меня.
И в самом деле, по отношению к отцу речь шла только о смерти,таккак
он не отдался бы живым в руки врагов, меня жеожидалирабство,бесчестие,
позор.
Из сотни оставшихся людей отецвыбралдесять,призвалуправляющего,
отдал ему все наше золото и всенашидрагоценностии,вспомнив,чтово
время второго раздела Польши моя мать,будучипочтиещеребенком,нашла
убежище в неприступном монастыре Сагастру в Карпатских горах,приказалему
проводить меня в этот монастырь, не сомневаясь втом,чтоеслимонастырь
оказал гостеприимство матери, то он не откажет в нем и дочери.
Хотяотецменясильнолюбил,нопрощаниесомнойнебыло
продолжительно: русские должны были, по всей вероятности,появитьсязавтра
возле замка, и нельзя было терять времени.
Япоспешнооделаамазонку,которуюнадевалаобыкновенно,когда
сопровождала братьев на охоту.
Для меня оседлали самую надежнуюлошадь,отецопустилвсумкидля
пистолетов свои собственныепистолетыобразцовойтульскойработы,обнял
меня и распорядился двинуться в путь.
В течение ночи и следующего дня мы сделалидвадцатьмиль,следуяпо
берегам одной из тех рек без названия, которые впадают в Вислу. Послеэтого
первого двойного этапа мыбылиужевнеопасностиотнападениянанас
русских.
Припервыхлучахсолнцамыувиделиосвещенныеснежныевершины
Карпатских гор.
К концу следующего дня мы добрались до их подошвы. Наконец,натретий
день, утром, мы вступили в одно из их ущелий.
Наши Карпатские горы совершеннонепохожинавашикультурныегоры
Запада. Тут перед вами восстает во всем своем величии всето,чтоприрода
имеет своеобразного и грандиозного. Их грозные вершины теряютсявоблаках,
покрытые белым снегом; ихгромадныесосновыелесаотражаютсявгладкой
зеркальной поверхности озер, похожих на моря.Наэтихозерахникогдане
носилась лодка, их хрустальную поверхность никогда немутиласетьрыбака;
вода в них глубока, каклазурьнеба.