- Долго еще это продлится? - спросил арестованный, как будтовполном
изнеможении.
- Отвечайте: ваше имя и отчество?
- Пьер Жакмен.
- Ваш возраст?
- Сорок один год.
- Ваше место жительства?
- Переулок Сержан.
- Ваше занятие?
- Каменотес.
- Признаете ли вы, что вы совершили преступление?
- Да.
- Объясните, по какой причине вы совершилипреступлениеиприкаких
обстоятельствах?
- Объяснять причину, почему я совершилпреступление-бесполезно,-
сказал Жакмен, - это тайна моя и той, которая там.
- Однако, нет действия без причины.
- Причины, я говорю вам, вы не узнаете. Что же касаетсяобстоятельств,
то вы желаете их знать?
- Да.
- Ну так я расскажу их вам. Когда работаешь под землей,впотьмах,как
мы работаем, и когда у вас горе, вы тоскуете и вамвголовулезутдурные
мысли.
- Ого,-прервалполицейскийкомиссар,-выпризнаете
предумышленность.
- Э, конечно, раз я признаюсь во всем. Разве этого мало?
- Конечно, достаточно. Продолжайте.
- Мне пришла в голову дурная мысль-убитьЖанну.Ужецелыймесяц
смущала меняэтамысль,чувствомешалорассудку.Наконец,однослово
товарища заставило меня решиться.
- Какое слово?
- О, это не ваше дело. Утром я сказал Жанне:янепойдусегодняна
работу, я погуляю по-праздничному, пойду,поиграювкеглистоварищами.
Приготовь обед к часу. Но... ладно... без разговоров,слышишь,обедчтобы
был к часу!
- Хорошо! - сказала Жанна. И она отправилась за провизией.
Я же, между тем, вместо того, чтобы пойти играть в кегли,взялшпагу,
которая теперь там у вас. Наточил я ее сам на точильном камне,спустилсяв
погреб, спрятался за бочку и сказал себе: она же сойдет в погребзавином,
ну, тогда, увидим. Сколько времени я сидел, скорчившись забочкой,которая
тут лежит направо, я не знаю, менябилалихорадка,сердцестучало,ив
темноте передо мной носились красные круги. И яслышалголос,повторивший
слово, то слово, которое вчера мне сказал товарищ.
- Но, что же это, наконец, за слово? - настаивал полицейский комиссар.
- Бесполезно об этом спрашивать! Я уже сказал вам, что выникогдаего
не узнаете.
Наконец, я слышушорохплатья,шагиприближаются.Явижумерцает
свеча, вижу спускаетсянижняячастьтела,верхняя,потомееголова...
Хорошо видел я ее голову... Она держала свечу вруке.А!-сказаля,-
ладно! И я шепотом повторял слово, которое мне сказал товарищ.
А!-сказаля,-
ладно! И я шепотом повторял слово, которое мне сказал товарищ. Вэтовремя
Жаннаподходила.Честноеслово!Онакакбудтопредчувствовала,что
готовится что-то дурное для нее. Она боялась. Она оглядывалась посторонам,
но я хорошо спрятался, я не шевелился.Онасталатогданаколениперед
бочкой, поднесла бутылку и повернула кран.
Тогда я приподнялся. Вы понимаете,онабыланаколенях.Шумвина,
лившегося в бутылку, мешал ей слышать производимый мной шум. К тому жеяи
не шумел. Она стояла на коленях, как виноватая,какосужденная.Яподнял
шпагу, и... я не знаю, испустила лионакрик,головапокатилась.Вэту
минуту я не хотел умирать, я хотел спастись,янамеревалсявырытьямуи
похоронитьее.Ябросилсякголове,онакатилась,атуловищетакже
подскочило. У меня заготовлен был мешок гипса, чтобы скрыть следыкрови.Я
взял голову или, вернее, голова заставила меня себя взять.Смотрите!-он
показал на правой руке громадный укус, обезобразивший большой палец.
- Как! Голова, которую вы взяли? - сказал доктор.
- Что вы, черт возьми, там городите?
- Я говорю, она меня укусила своими прекрасными зубами, каквидите.Я
говорю вам, она не хотела меня выпустить. Я ее поставил на мешоксгипсом,
я прислонил ее к стене левой рукой, стараясь вырвать правую руку,ночерез
минуту зубы сами разжались. Явытащилрукуитогда...Можетбыть,это
безумие, но голова, казалось мне, была жива, глаза были широкораскрыты.Я
хорошо их видел. Свеча стояла на бочке, и затем губы,губышевелились,и,
шевелясь, губы произнесли:
- Негодяй, я была невинна!
Не знаю, какое впечатление это произвело надругих,ночтокасается
меня, то у меня пот катился со лба.
- А, уж это чересчур! - воскликнул доктор. - Глазанатебясмотрели,
губы говорили?
- Слушайте, господин доктор, так как вы врач, то ни во чтоневерите,
это естественно, но явамговорю,чтоголова,которуювывидитетам,
слышите вы? Я говорю вам, она укусила меня, я говорювам,чтоэтаголова
сказала: "Негодяй, я была невинна!" А доказательство того, что онамнеэто
сказала, в том, что я хотел убежать, убив ее. Не правда ли, Жанна? Ивместо
того, чтобы спастись, я побежал к господину мэруисамсознался.Правда,
господин мэр, ведь правда? Отвечайте?
- Да, Жакмен, - ответил Ледрю тоном, в котором звучала доброта.-Да,
правда.
- Осмотрите голову, доктор, - сказал полицейский комиссар.
- Когда я уйду, господин Робер, когда я уйду! - закричал Жакмен.
- Что же ты, дурак, боишься, что она еще заговорит стобой?-сказал
доктор, взяв свечу и подходя к мешку с гипсом.
- Господин Ледрю, ради Бога! - сказалЖакмен.-Скажите,чтобыони
отпустили меня, прошу вас, умоляю вас.