- Ведь собаку четыре дня держали взаперти вФонтенбло,какимобразом
она могла очутиться здесь? - в бешенстве спросил Людовик Сварливый.
Кликнули конюшего.
- Государь, пес вернулся вместе со всей сворой, - пояснил конюший, -и
никого не слушается. Бежит от человеческого голосаисовчерашнегодня
куда-то исчез, а куда - я и не знал.
Людовик велел немедленно увести Ломбардца и запереть его в конюшне;и,
так как огромный пес упирался, царапая когтями пол, король прогнал егоиз
опочивальни пинками.
С детства Людовик питал лютую ненависть к собакам:однаждыонзабавы
радипробилгвоздемухокакого-топсаибылукушеннепочтительным
животным.
В соседней комнате послышались голоса. В полуоткрытой дверипоказалась
трехлетняя девчушка в слишком тяжелом для нее, негнущемся траурном платье;
нянька легонько подтолкнула дитя к королю.
- Идите, мадам Жанна, идите, поздоровайтесь с его величествомкоролем,
вашим батюшкой! - шепнула она.
Четверо мужчин, как по команде, обернулиськбледненькойдевчушкес
непомернобольшимиглазами,кэтомуещенесмышленномусуществу,к
теперешней единственной наследнице французского престола.
У Жанны был круглый выпуклый лоб-это,пожалуй,единственное,что
позаимствовала она у Маргариты Бургундской; цветом кожи и цветом волос она
резко отличалась от брюнетки матери. Ковыляя, онанаправиласьккоролю,
оглядывая людей ивстречныепредметыбеспокойно-недоверчивымвзглядом,
столь характерным для нелюбимых детей.
Людовик Х движением руки отстранил дочь.
- Зачем ее сюда привели? Я не желаю ее видеть, - заорал он. - Пустьее
немедля отвезут в Нельский отель, пусть там и живет, коль скоро там...
Он хотел было добавить: "Коль скоро там мать зачала еевраспутстве",
но удержался и молча проводил взглядом няньку, уносившую девочку.
- Не желаю видеть это чужое отродье, - добавил он.
- А вы уверены вэтом,Людовик?-спросилеговысочествод'Эвре,
отодвигая от огня одежду из боязни, как бы она не загорелась.
- С меня довольно уже одного сомнения, - отозвался Людовик Сварливый, -
и я непризнаю,слышите,непризнаюничего,чтоимеетотношениек
изменившей мне жене.
- Однако девочка пошла в нас - она блондинка.
- Филипп д'Онэ тоже был блондин, - желчно возразил король.
- Должно быть, брат мой, у Людовика есть вполне вескиедоказательства,
раз он так говорит, - заметил Карл Валуа.
- И кроме того, - закричал Людовик, - не желаю ябольшеслышатьтого
слова, что бросили мне вслед. Не желаю читать его во взглядах людей. Пусть
даже повода не будет к таким мыслям.
Его высочество д'Эвре замолк. Он думаломаленькойдевочке,которой
предстояло жить в обществе слуг в огромном инеприютномНельскомотеле.
Вдруг он услышал слова Людовика:
- Ах, до чего же я буду здесь одинок!
С привычным удивлением взглянул Людовик д'Эвре на своего племянника, на
этого неуравновешенного человека, поддающегосялюбомузлобномудвижению
души, копящего малейшие обиды, как скупец золотые монеты,гнавшегопрочь
собак,потомучтокогда-тооднаукусилаего,прогнавшегопрочь
собственного ребенка только потому, что былобманутженой,ижаловался
теперь на одиночество.
"Будь у него другой нрав и больше доброты в сердце, - думалд'Эвре,-
может быть, и жена любила бы его".
- Вся тварь живая одинока на сей земле, - торжественно произнесон.-
Каждый из нас одинок в свой смертный час, и лишь гордец мнит, будто онне
одинок во всякий миг своего существования. Даже тело супруги, с которой мы
делим ложе, остается нам чужим; даже дети, коихмызачинаем,итенам
чужие. Того, бесспорно, возжелал Творец, дабы мы общались только сними
только в нем становилисьбыедины...Инетнаминойпомощи,какв
милосердии и в мысли, что и другие существа мучаются тем жезлом,чтои
мы. Людовик Сварливый недовольно пожал плечами. "Дядяд'Эвревкачестве
утешения вечно предлагает вам Господа Бога, авкачествевсеисцеляющего
средства - христианское милосердие. Чего же от него после этого ждать?"
- Конечно, конечно, дядя, - ответил он. - Но боюсь, что ваши увещевания
вряд ли могут помочь мне в моих заботах.
Затем он резко повернулся к Роберу Артуа, который, стоя спиной когню,
весь дымился, словно гигантская суповая миска, и спросил:
- Сталобыть,Робер,выутверждаете,чтоонанеуступит?Артуа
утвердительно кивнул головой.
- Я уже докладывал вам вчера вечером,государьмой,чтоявсячески
старался повлиять на мадам Маргариту, и все зря; я даже пытался прибегнуть
к самым веским аргументам, имеющимсявмоемраспоряжении.-Последние
слова прозвучали насмешливо, но смысл заключеннойвнихиронииостался
понятен лишь самому Роберу. - Однако я натолкнулся на такоеупорство,на
такое нежелание согласиться с нашими условиями, чтосполнымоснованием
могу заявить: ничегомыотнеенедобьемся.Азнаете,начтоона
рассчитывает? - коварно добавил он, - Надеется, что вы скончаетесьраньше
нее.
Людовик Х инстинктивно коснулся ворота рубахи, того места,гдевисела
на шее ладанка, и несколько раз покружился на месте, с блуждающимвзором,
с разметавшимися волосами. Потом он обратился к графу Валуа:
- Вы сами теперь видите, дядя, что вопреки всем вашим заверениям это не
так-то легко и расторжение брака будет подписано отнюдь не завтра!
- Я об этом все время думаю, только об этом и думаю, Людовик, - ответил
Валуа и даже лоб наморщил с видом человека, погруженного в раздумье.
Артуа, стоя перед Людовиком Сварливым, который не доставал гиганту даже
до плеча, нагнулся ккоролевскомуухуипроизнестакимоглушительным
шепотом, что его можно было расслышать за двадцать шагов:
- Ежели вы, государь, боитесь, что вам придется попоститься, то зря:я
уж как-нибудь расстараюсь и доставлю на королевскоеложесколькоугодно
красоток, которые за кошелек золота и из тщеславной мысли, чтоони,мол,
дарят государю наслаждения, будут куда как податливы...
Говорил он с видом лакомки, словнообаппетитномкускемясаилио
вкусном блюде, приправленном острой подливой.
Его высочество Валуа поиграл пальцами, унизанными перстнями.
- А к чемувам,Людовик,такторопитьсясрасторжениембрака,-
произнес он, - коль скоро вы еще не выбрали себе новой подруги, скаковой
желали бы вступить в супружество? Да неволнуйтесьвыпоповодуэтого
расторжения: государь всегда своего добьется.