..Нутаквот,
прево, поскольку вы мне обязаны, вы должны мне помочь, аяпредложувам
сделку, вполне для вас выгодную. Мне нужно кормить своих служащих.Каждую
неделю вы будете доставлять им соль, муку, бобы, мед, свежееилисушеное
мясо - словом, все, что необходимо для поддержания жизни,изаэтовам
будет заплачено по самым высоким ценам, существующим в Париже,даещес
надбавкой трех су на каждыйливр.Могувамоставитьдажевкачестве
задатка пятьдесят ливров, - добавил Гуччо, хлопнув по кошельку, вкотором
зазвенело золото.
Этот мелодичный звон окончательно усыпил недоверие прево. Длявидаон
ещенемногополомался,оговорилнапередцены,определилколичество
посылаемых припасов, количество, тут же удвоенное Гуччо,ибоонимелв
виду также и нужды семейства де Крессэ.
Так как Гуччо потребовал, чтобы кое-что изпровизиибыловыданоему
немедленно, прево повел гостя вкладовую,скореенапоминавшуюторговый
склад.
Теперь, когда договор был заключен, скрытничать стало незачем. Портфрюи
был дажерадпредставившейсяемувозможностибезнаказаннопохвастать
сокровищами своей кладовой, которымионгордилсябольше,нежелисвоим
высоким служебнымположением.ЕслитщеславиепобудилоПортфрюистать
прево, то по своим природным наклонностям он был самый настоящий лавочник.
Круглолицый, курносый, он ловко двигалсясредибочонковсчечевицейи
зеленымгорошком,обнюхивалголовкисыра,ласковокасалсясвоими
коротенькими ручками колбас, будто четки, свисавшихсвязкамиспотолка.
Хотя он не меньше двух часов просидел застолом,казалось,аппетитего
разыгрался с новой силой.
"Было бы неплохо, если быегокладовуюразнесливиламиипалками,
молодчик этого вполне заслуживает", - думал Гуччо. Слуга приготовилгостю
огромный сверток продуктов и обернул полотном, чтобы скрыть отлюбопытных
глаз его содержимое. По приказанию Гуччо тюк приторочили к седлу.
- Если, не дай Бог, вам самому в Париже придется туго,ямогбыпри
случае послать и туда воз припасов, - говорил Портфрюи, провожая гостядо
ворот.
- Спасибо, прево, подумаю над вашим предложением.Впрочем,расстаемся
мысваминенадолго.Будьтеблагонадежны,язамолвлюзавас,где
полагается, словечко, Распрощавшись с хозяином, ГуччопоскакалвНофль,
явился вотделениеТоломеи,гдеслужащиедяди,узнавобэнергичных
действиях юного тосканца, превознесли его до небес.
- Итак, каждую неделю вы будете доставлять в Крессэ подпокровомночи
половину из того, что привезет вам прево, или обитатели Крессэ самибудут
являться за продуктами. Мойдядявесьмазаинтересованвсудьбеэтого
семейства, которому благоволят при дворе, хотя тому трудно поверить,видя
их теперешнее положение; так смотрите же хорошенько, чтобы у них ни вчем
не было недостатка.
- А платить они будут наличными или же приписывать следуемую сумму к их
долгу? - осведомился глава отделения.
- Составьте особый счет, я сам его прогляжу.
ЧерездесятьминутГуччо,торжествующеразмахиваятюком,как
победитель, ворвался в замок Крессэ. Когда он разложил в спальне Мари свои
сокровища, на глазах девушки выступили слезы.
- Я начинаюверить,Гуччо,чтовынастоящиймагиволшебник!-
воскликнула она.
- Я готов сделать в сто раз больше, лишь бы к вам вернулись силы и лишь
бы вы любили меня. Каждую неделю вы будете получать столько же... Поверьте
мне, - с улыбкой добавил он, - это куда легче,чемотыскатьвАвиньоне
кардинала.
При этих словах Гуччо вдруг вспомнил, что он прибыл в Крессэ нетолько
для того, чтобы расточать любезности. Воспользовавшись тем, что они были в
комнате одни, он осведомился у Мари, по-прежнемулихранитсявтайнике
часовни отданный ей прошлой осенью ларец.
- Вы обнаружите ларец в том самом месте, куда мы его с вами положили, -
ответила Мари. - И это также тревожило меня, я боялась, что могуумереть,
а как поступить с ларцом - не знала.
- Не тревожьтесь больше, я заберу ларец с собой. И если только выменя
любите, молю вас, не говорите о смерти.
- Больше не стану, - ответила Мари, улыбаясь.
Уверив больную, которая с наслаждением взяласьзачернослив,чтоон
будет теперь чаще наведываться к ней, Гуччо спустился в залу.
Он объявил мадам Элиабель, чтопривезссобойизИталиибесценные
чудодейственныереликвииихочетпомолитьсяодинвчасовнеза
окончательное исцеление Мари. Вдова умилилась душой примысли,чтоэтот
ловкий, деловой и преданный их дому юноша к тому же еще столь благочестив.
Нет, решительно он обладал всеми мыслимыми достоинствами.
Гуччо, получив у хозяйки ключ, заперсявчасовне;тамонзашелза
маленький алтарь, без труда отыскал вращающийся камень и, порывшисьсреди
костей безымянного святого, отыскал свинцовый ларец, где лежаларасписка,
выданная архиепископом ЖаномдеМариньи."Вотона,реликвия,могущая
исцелить все государство Французское", - шепнул он. Он водворил каменьна
место и вернулся к хозяевам с самой благочестивой миной.
После жарких объятий владелицы замка и двух ее сыновей Гуччо, осыпаемый
благодарностями, поскакал в Париж.
По дороге он, чувствуя непомерную усталость, вынужден былостановиться
на ночлег в маленькой деревушке, именуемой Версалем. Тольконаследующий
день предстал он перед дядей и рассказал ему все, или, вернее,почтивсе
свои подвиги: в частности, он не особенно распространялся о распоряжениях,
отданных им относительно семейства де Крессэ, но упомянул их имя в связи с
их бедственным положением и обрушился на незаконные действия прево с такой
яростью и гневом, что банкир только диву давался.
- Ты привез расписку архиепископа? - спросил Толомеи.
- Конечно, привез,дядюшка,-ответилГуччо,протягиваясвинцовый
ларец.
- Итак, тыуверяешь,-продолжалТоломеи,-чтоэтотпревосам
признался в том, что удваивает налоги сцельювыделятьтребуемуючасть
одному из секретарей де Мариньи.