Его высочество Пуатье желает удалитьтебяс
глаз разгневанных баронов. Он посоветовалбратупослатьтебяуправлять
какой-нибудь отдаленной провинцией, к примеру Кипром...
- Кипром? - загремел Мариньи. - Заточить менянаострове,где-тоза
морями после того, как я управлялвсемгосударствомФранцузским?Стало
быть, меня хотят изгнать? Нет! Или я по-прежнему буду как хозяин ходить по
Парижу, или приму смерть в этом Париже.
Бувилль печально тряхнул черно-седыми прядями волос.
- Послушайся меня, - настойчиво произнес он, - неспинынешнейночью
дома. Чтобынипроизошло,мненевчембудетсебяупрекнуть,я
предупредил тебя вовремя.
Как только Бувилль ушел,Ангерранрешилпосоветоватьсяотносительно
дальнейших шагов со своей супругой исвояченицеймадамдеШантлу.Обе
женщины придерживались мнения Бувилля, они тоже считали, что благоразумнее
всего удалиться на время в одноизнормандскихпоместий,принадлежащих
Мариньи, а там, если опасность усилится, добраться до ближайшегопортаи
отдать себя под покровительство короляАнглии,весьмарасположенногок
Ангеррану.
Но Мариньи рассердился.
- Какое несчастье жить в окружении одних толькоженщиндатрусов!-
воскликнул он.
И он, как обычно, отправился в своюопочивальню.Погладилподороге
любимого пса, кликнул слугу, приказал раздеть себя ивнимательноглядел,
кактотподтягиваетгиристенныхчасов-втупоруещеновинку,
приобретенную за огромные деньги. Он снова стал обдумыватьзаключительные
фразы своей записки, которую порешил закончить утром, приблизился кокну,
раздвинул тяжелые занавеси и несколько минут смотрел на крыши города,где
уже потухли все огни. По улице Фоссе-Сен-Жермен проходиланочнаястража,
повторяя нараспев через каждые двадцать шагов заученными голосамиоднуи
ту же фразу:
- Стража идет! Уже полночь!.. Почивайте с миром! И, как всегда,стража
запаздывала против часов на целых пятнадцать минут...
На заре Ангеррана разбудил громкий топот сапог во дворе и резкиеудары
во входную дверь. Конюший, не помня себя от страха, вбежал в опочивальню с
криком, что внизу стоят лучники.Ангерранвелелподатьплатье,быстро
оделся ивышелнаплощадкулестницыодновременносженойисыном,
выбежавшими из своих комнат.
- Вы были правы, Жанна, - обратился он к жене и поцеловал ее в лоб. - Я
недостаточно слушался ваших советов. Сегодня же уезжайте из Парижавместе
с Луи.
- С вами, Ангерран, я бы уехала. Но теперь я не могубытьвдалекеот
того места, где вам, возможно, предстоит страдать.
- Король Людовик - мой крестный отец, - воскликнул Луи де Мариньи, -я
немедленно отправлюсь в Венсен...
- Твой крестный отец слаб умом, и корона не слишком прочно сидит на его
голове, - гневно отозвался Мариньи.
И так как на лестнице было темно, он зычно крикнул:
- Эй, слуги! Несите факелы! Посветите мне!
Когда слуги сбежались, онмедленно,каккороль,спустилсявнизпо
лестнице между двумя рядами горящих факелов.
- Король Людовик - мой крестный отец, - воскликнул Луи де Мариньи, -я
немедленно отправлюсь в Венсен...
- Твой крестный отец слаб умом, и корона не слишком прочно сидит на его
голове, - гневно отозвался Мариньи.
И так как на лестнице было темно, он зычно крикнул:
- Эй, слуги! Несите факелы! Посветите мне!
Когда слуги сбежались, онмедленно,каккороль,спустилсявнизпо
лестнице между двумя рядами горящих факелов.
Во дворе, точно морской прибой, волновались вооруженные люди.Врамке
открытыхдверейнафонесероватогопредрассветногонебанечетко
вырисовывался силуэт высокого мужчины в стальной кольчуге.
- Как мог ты согласиться, Парейль... Как осмелился? - произнес Мариньи,
простирая руки.
- Я не Алэн де Парейль, - ответилчеловеквкольчуге.-Мессирде
Парейль отныне отстранен от командования лучниками.
Говоривший посторонился и пропустил вперед худощавого мужчину втемном
плаще - это был канцлер Этьен де Морнэ. Подобно тому как восемь летназад
Ногарэ собственнолично явился за Великим магистром Ордена тамплиеров,так
и Морнэ собственнолично явился сейчас за правителем государства.
- Мессир Ангерран, - произнес он, - прошу вас следовать за мной в Лувр,
где мне приказано держать вас под стражей.
В тот же час большинство выдающихся легистовпредыдущегоцарствования
из числа горожан - Рауль де Прель, Мишель де Бурдене, Гийом Дюбуа, Жоффруа
де Бриансон, Николь Ле Локетье, Пьер д'Оржемон - былиарестованыусебя
дома и препровождены в различные тюрьмы,гденекоторыхизнихожидали
пытки; в то же время специальный отрядбылнаправленвШалонсцелью
задержать епископа ПьерадеЛатилля,другаюностиФилиппаКрасивого,
которого покойный король так настойчиво требовал к себе в последние минуты
жизни.
Вместе с этими людьми было брошено в узилище все царствование Железного
короля.
4. НОЧЬ БЕЗ РАССВЕТА
КогдасрединочиМаргаритаБургундскаяуслышалалязгцепей,
сопровождающийспускподъемногомоста,иконскийтопотводворе
Шато-Гайара, она сначала решила, что все это ейтолькочудится.Столько
раз бессонными ночами ждала она этого часа, столько мечтала об этой минуте
с тех пор, как графу Артуа было отправлено письмо, где онаотрекаласьот
престола и отвсехсвоихправиправдочеривобменнаобещанное
освобождение, которое все не наступало!
Десятьнедельмолчанияпрошлостогодня,молчанияболее
изнурительного, чем голод, более злого, чемхолод,болееунизительного,
чем укусы паразитов, более ужасного, чемодиночество.Отчаяниеовладело
сердцем Маргариты, сломило ее дух, не пощадило ее тела. Последние дниона
не подымалась со своего ложа, вся вовластилихорадки,державшейеев
состоянии полубреда, полузабытья.
Толькокогдаееначиналамучитьжажда,Маргаритавыходилаиз
оцепенения, брала в руки стоявшую у постели кружку с водой иподносилак
запекшимся губам.