Обе побледнели отволненияи,когдасоскрипом
открылась дверь,бессознательнымдвижениемприльнулидругкдругуи
схватились за руки.
Артуа оглядел их пронзительнымвзглядом.Ондажеприщурился,чтобы
лучше видеть своих кузин. Его массивная фигура заполняла весь проем двери.
- Вы, кузен! - воскликнула Маргарита.
И так как Робер не ответил, продолжая разглядыватьдвухэтихженщин,
которые его стараниями дошлидотеперешнегосвоегожалкогоположения,
Маргарита заговорила снова.Голосеесначаладрогнул,ноонабыстро
справилась с собой и твердо произнесла:
- Смотрите на нас, кузен, да,да,смотрителучше!Изапомните,до
какого жалкого состояния нас довели. Не правда ли, мало напоминает картины
придворной жизни и прежних Маргариту и Бланку. Ни белья.Ниплатьев.Ни
еды.Нетдажетабурета,чтобыпредложитьприсестьтакомудородному
сеньору, как вы!
"Знают они или нет? - думал Артуа, медленно приближаясь к принцессам. -
Дошел ли до них слух о той зловещей роли, какую он сыграл в ихтеперешней
судьбе, сыграл из жажды мести, из ненависти к матери Бланки, знают ли они,
что это я помог английскойкоролеверасставитьзападню,кудабеспечно
попались обе принцессы?"
- Скажите, Робер, ведь вы принесли весть о нашем освобождении?!
Бланка,сгубкоторойсорвалсяэтоткрик,подбежалакгиганту,
протягивая к нему руки, в глазах ее сияла надежда.
"Нет, ничего не знают, - решил Робер, - ну что ж,сейчасмнеэтона
руку". Не ответив Бланке, он резко повернулся к коменданту.
- Берсюме, - спросил он, - разве здесь не топят?
- Нет, ваша светлость, полученные мною распоряжения...
- Немедленно затопить! А почему нет мебели?
- Потому что, ваша светлость, я...
- Принести немедленно мебель! А эту рухлядь выкинуть. Принести кровать,
кресла, ковры на стену, светильники. И не вздумайговорить,чтоутебя
ничего нет! У тебя дома всего вдоволь, я сам видел!Вототтудапустьи
принесут.
Схватив коменданта за локоть, Робер собирался быловытолкнутьегоза
дверь, словно последнего слугу.
- И еды тоже... - добавила Маргарита. - Скажите нашемумиломустражу,
который все это время кормил нас такой бурдой, что свиньи и те не стали бы
ее есть, пусть распорядится насчет хорошего обеда.
- И еды, конечно! - подхватилАртуа.-Паштетовижаркого,свежих
овощей, варенья, зимних груш, только, смотри, хороших.Ивина,Берсюме,
побольше вина!
- Но, ваша светлость... - простонал комендант.
- Не смей дышать мне в лицо, -загремелАртуа,-оттебяконюшней
разит.
Он выпихнул злосчастного Берсюме прочь из залы и ударом ногизахлопнул
за ним дверь.
- Дорогие мои кузины, - началон,-признаюсь,яждалхудшего;с
огромным облегчением я убедился,чтоприскорбноезаточениененанесло
ущерба двум самым хорошеньким личикам во всей Франции.
С этими словами он стащил с головы шляпу и склонился передпринцессами
в низком поклоне.
- Нам все-таки удается мыться, - заметила Маргарита. - Воды-то хватает,
только всякий раз приходится разбивать лед, потому что,покасюданесут
лохань, она по дороге замерзает.
Артуа присел на скамью и по-прежнему не спускал глаз с двух узниц."Ах
вы, мои пташечки, - думал он, ликуя, - будете теперь знать,какаясудьба
ждет даже королев, пожелавших отхватить кусок из наследства Робера Артуа".
Разглядываягрубое,каквласяница,одеяниепринцесс,Роберстарался
угадать, сохранили ли они прежнююгибкостьистройностьстана.Вэту
минуту граф Артуа был похож на большого жирного кота,который,присеву
мышеловки, тянет лапу, намереваясь поиграть с пленной мышкой.
- Скажите, Маргарита, - спросил он, - отросли ваши локоны?По-прежнему
ли они пышны?
При этих словах Маргарита Бургундская вздрогнула всемтелом.Щекиее
покрыла смертельная бледность.
- Встать, ваша светлость Робер Артуа! - гневно воскликнула она. - Пусть
вы застали меня в самом жалком состоянии, но я отнюдь не намерена терпеть,
чтобы мужчина сидел в моем присутствии, когда я сама стою на ногах.
Робер вскочилсоскамьи,инамгновениеихвзглядыскрестились.
Маргарита не опустила глаз.
В неверном свете зимнего дня, пробивавшегося сквозь оконце,онтолько
сейчас как следует разглядел Маргариту, разглядел ее лицо, так непохожее
на прежнее, - настоящее лицо узницы. Черты сохранили своюбылуюкрасоту,
но куда девалась их прелестная нежность. Линияносасталарезче,глаза
запали.Милыеямочки,которыеещепрошлойвеснойигралинаее
смугло-золотистых щечках, исчезли, и на их месте вырисовывались теперь две
морщинки. "Смотри-ка ты, - удивился Артуа, - иещепытаетсяцарапаться!
Что ж, прекрасно, так оно будет даже забавнее". Он любилоткрытыйбойи
жаждал не просто победы, а борьбы, ведущей к победе.
- Кузина, у меняимыслинебыловасоскорбить,-сказалонс
притворным добродушием, - вы менянетакпоняли.Простомнехотелось
знать, достаточно лиотросливашикудрииможетеливыпо-прежнему
появляться в свете.
ПривсейсвоейнастороженнойподозрительностиМаргаритачутьне
подпрыгнула от радости.
"...появлятьсявсвете...Итак,менявыпустятотсюда.Значит,я
прощена? Значит, меня ждет престол Франции? Нет, еслибыэтобылотак,
Артуа сразу бы мне объявил..."Всеэтимысливихремпромчалисьвее
голове, и Маргарита зашаталась; вопреки воле наглазахунеевыступили
слезы.
- Робер, не томитеменя,-сказалаона.-Язнаю,этовваших
привычках, вы не меняетесь. Но не будьте жестокосердны. Чтопоручиливам
мне сообщить?
- Я счастлив передать вам, кузина...
При этих словах Бланка пронзительно вскрикнула,иРоберупоказалось,
что сейчас она потеряет сознание.