ВначалеАндре-Луи еще больше растерялся, его
билалегкаядрожь. Климена насмешливо наблюдала за ним, предвкушая
провал, Леандруставилсянанеговоцепенении, азакулисами
иритаиновывал от ярости господин Бине.
-Чертпобери, -стоналонпередперепуганнымиактерами,
собравшимися там, - что же будет, когда они поймут, что он не играет?
Нопубликатакниочеми не догадалась, так как столбняк,
напавший на Скарамуша, длился считанные секунды. Когда до него дошло,
чтонаднимсмеются, онвспомнил, чтодолжнысмеятьсяне над
Скарамушем, авместес ним. Нужно спасать ситуацию и выжать из нее
все, чтовозможно. Ивот подлинный ужас и растерянность сменились
разыгранными, гораздо более явными, но менее комичными. Он спрятался
занарисованныйкуст, ясно давая понять, что его напугал кто-то за
сценой, и, когда смех наконец-то стал смолкать, обратился к Климене и
Леандру:
-Прошупрощения, прекраснаягоспожа, еслимоевнезапное
появление вас напугало. По правде говоря, после истории с Альмавивой*
яуженетакотважен, каккогда-то. Вот там в конце тропинки я
столкнулсялицомклицуспожилым человеком, который нес тяжелую
дубину, имне пришла в голову ужасная мысль, что это ваш отец и ему
выдалинашумаленькуюхитрость, спомощьюкоторойвыдолжны
обвенчаться. Мнекажется, на эту мысль меня навело не что иное, как
дубинка. Не то чтобы я боялся - вообще-то я ничего не боюсь, - однако
яподумалотом, что, если это ваш отец и он проломит мне голову
дубинкой, вместесомнойпогибнут ваши надежды. Ибо что бы вы без
меня делали, бедные дети?
Всплески смеха из зала все время подбадривали его, помогая вновь
обрестиврожденную дерзость. Публика определенно сочла его забавным,
ион рассмешил ее даже больше, чем сам на то рассчитывал, причем тут
сыгралирольслучайныеобстоятельства. Делов том, что Андре-Луи
оченьбоялся, какбыего, несмотрянагрим, не узнал по голосу
кто-нибудь из Гаврийяка или Рена. И он решил воспользоваться тем, что
Фигаро-испанец. В коллеже Людовика Великого он знал одного испанца,
которыйговорил по-французски бегло, но с каким-то нелепым акцентом,
произносямножествошипящихисвистящихзвуков. Андре-Луи часто
копировал этот акцент, как молодежь обычно передразнивает насмешившие
еечерточки, и вот сейчас очень кстати вспомнил испанского студента
и, подражая его акценту, рассмешил гишенскую публику.
ГосподинБине, прислушиваясьзакулисамикэтомубойкому
экспромту, накоторыйнебылоинамекавсценарии, облегченно
вздохнул.
- Вот дьявол! - прошептал он с усмешкой. - Так это он нарочно?
Емуказалосьневозможным, чтобычеловек, охваченныйтаким
ужасом, как Андре-Луи, столь быстро овладел собой, однако как знать?
Ивот, чтобыразрешитьсомнения, господин Бине без обиняков
задал Андре-Луи в антракте вопрос, не дававший ему покоя.
Онпстояливуголке, служившемимартистическимфойе, где
собираласьвсятруппа. Толькочто опустился закавес после первого
акта, прошедшегос таким блеском, какого еще не знала труппа, и все
поздравлялиновогоСкарамуша, вынесшегонасвоих плечах основную
тяжесть. Аон, слегка опьяненный успехом, который завтра, возможно,
покажетсяемупустымзвуком, ответил господину Бине таким образом,
что с лихвой отомстил Климене за ее злорадство.
-Неудивительно, чтовыспрашиваете об этом, - мне следовало
предупредить вас, что я намерен сразу же расшевелить публику. Правда,
мадемуазельБиненеподыграламне, когдая изображал испуг. Еще
немного-ионабывсе погубила. В следующий раз, мадемуазель, я
заранее подробно расскажу вам о своих планах.
Клименагусто покраснела под гримом, но не успела она подыскать
колкийответ, какотец задал ей хорошую головомойку, причем сделал
этостембольшимжаром, что сам был одурачен превосходной игрой
Скарамуша.
Спектакльпродолжался, и успех Скарамуша был еще больше, чем в
первомакте. Теперьонпрекрасно владел собой, и успех воодушевил
его, какможетвоодушевить лишь успех. Дерзкий, живой, лукавый, он
был идеальным воплощением Скарамуша. Остроумный от природы, Андре-Луи
заимствовал многие строчки у Вомарше, так что у наиболее просвещенных
зрителей создалось впечатление, будто Фигаро имеет прямое отношение к
спектаклю, и они приобщились к "высшему свету" столицы.
Наконецзанавесопустилсявпоследнийраз, иСкарамушас
Клименой много раз вызывали на поклоны.
Когдаониотступилиизанавесскрыл их от публики, начавшей
расходиться, подошелгосподинБине, потирая пухлые руки. Да, этот
бродячийадвокат, случайно залетевший в труппу, послан самим небом,
чтобы заработать ему состояние. Невиданный успех, выпавший на их долю
вГишене, следуетудвоитьв других местах. Теперь уже не придется
спатьподизгородьюи затягивать потуже пояс - превратности судьбы
позади. Бинеположилруку на плечо Скарамушу и всмотрелся в него с
улыбкой, льстивостькоторойнемогли скрыть даже красная краска и
огромный фальшивый нос.
-Ну, чтовы должны мне сказать? - спросил он. - Разве я был не
прав, когдауверял, что вы будете иметь успех? Неужели вы думаете,
чтоя, всюжизньпроработавшийв театре, не отличу прирожденного
актера! Скарамуш, вы-моеоткрытие. Янаправил вас на дорогу,
ведущую к славе и богатству. Я жду благодарности.
Скарамушрассмеялсявответ, исмехегобылнеособенно
дружелюбен.
- Панталоне есть Панталоне! - сказал он.
Бине помрачнел.
-Явижу, вы еще не простили мне маленькой хитрости, с помощью
которойядобился, чтобывынезарывалиталантвземлю.
Неблагодарный! Яведь хотел одного - помочь вам, а, как видите, это
мне удалось. Продолжайте в том же духе, и вы закончите Парижем.