Стоит ли убеждать его? А не
рассказатьлиему, как компания аристократов со своими вооруженными
слугами - всего шестьсот человек - несколько недель тому назад в Рене
попыталисьнавязатьсвоюволю третьему сословию? Напомнить ли ему,
кактретьесословие, создаввоенный фронт, очистило улицы от этой
знатной черни?..
Егопрервалиаплодисменты-фразадошла до публики. Те, кто
корчился, когда привилегированные называли их этой позорной кличкой,
были в восторге от того, что ее обратили против самой знати.
-Нопозвольтежерассказатьвам об их предводителе - самом
кровавомаристократеизвсей аристократии крови! Вы знаете его. Он
боитсямногого, но больше всего - голоса истины, который такие, как
он, стремятсязаставить умолкнуть. И он выстроил своих аристократов
вместесих челядью и повел на несчастных буржуа, посмевших поднять
свойголос. Но эти самые несчастные буржуа не пожелали быть убитыми
наулицахРена. Импришловголову, что, раз уж знатные господа
решили, чтодолжнапролитьсякровь, почему бы ей не быть голубой
кровьюаристократов? Они тоже построились - аристократия духа против
аристократии крови - и погнали господина де Латур д'Азира со всем его
войскомсполябояспробитымиголовамиивдребезги разбитыми
иллюзиями. Теукрылись у кордельеров, и бритые предоставили в своем
монастыреубежищеоставшимсявживых. Срединихбылигордый
предводитель, господин де Латур д'Азнр. Вы слыхали об этом доблестном
маркизе, повелевающем жизнью и смертью?
Зал взревел, потом снова замер, когда Скарамуш продолжал:
-О, это было славное зрелище - могучий охотник, удирающий, как
заяц, п прячущийся в монастыре кордельеров! С тех пор его не видали в
Рене, ахотелибы. Однакооннетолькодоблестен-он еще и
осторожен. Лкаквыдумаете, гдеонскрывается- этот знатный
господин, желавшийомыть улицы Рена кровью горожан, чтобы заставить
умолкнутьголосразумаисвободы, который звучит сегодня по всей
Франции? Гдежепрячетсяэтотпривилегированный, считающий
красноречие столь опасным даром? Он в Нанте.
Зал снова взревел.
-Чтовыговорите? Невозможно? Да в этот самый момент, друзья
мои, онвтеатре, средивас-укрылсявтой ложе. Он слишком
застенчив, чтобы показаться, - сама скромность! Он там, за занавесом.
Непокажетесьли своим друзьям; господин маркиз? Видите - они хотят
побеседовать с вами. Они не верят, что вы здесь.
Надосказать, что, какого бы мнения ни придерживался Андре-Луи
относительногосподинадеЛатурд'Азира, кем-кем, а трусом тот не
был. Утверждение, чтоонпрячетсяв Нанте, было неверным: маркиз
приехал туда открыто и смело. Однако случилось так, что до той минуты
жителиНантане подозревали о его присутствии в городе. Разумеется,
маркизсчелбынижесвоегодостоинства оповещать горожан о своем
приезде, точно так же, как и скрываться от них.
Сейчас, услышав брошенный ему вызов, маркиз де Латур д'Азир, не
обращаявниманияназловещийгулзрительногозалаи на попытки
Шабрийаннаудержать его, откинул занавес ложи и неожиданно появился,
бледный, спокойный и полный презрения.
Разумеется,
маркизсчелбынижесвоегодостоинства оповещать горожан о своем
приезде, точно так же, как и скрываться от них.
Сейчас, услышав брошенный ему вызов, маркиз де Латур д'Азир, не
обращаявниманияназловещийгулзрительногозалаи на попытки
Шабрийаннаудержать его, откинул занавес ложи и неожиданно появился,
бледный, спокойный и полный презрения.
Маркизавстретилигиканьем и выкриками, ему грозили кулаками и
тростями.
- Убийца! Негодяй! Трус! Предатель!
Ноонхрабростоялподшквалом, улыбаясьсневыразимым
презрением. Онждал, когдапрекратитсяшум, чтобы в свою очередь
обратиться к залу, но скоро понял, что ждет напрасно.
Впартереужебушевалистрасти. Сыпалисьградомудары,
выхватывалисьшпаги-правда, из-затеснотыиминельзябыло
воспользоваться. Зрителиломали стулья и превращали их в оружие, от
канделябровоткалываликуски, которыестановилисьметательными
снарядами. Те, ктосопровождалдамплибылробокпоприроде,
торопились покинуть театр, который уже походил на арену для петушиных
боев.
Одинизимпровизированныхснарядов, пущенный из ложи каким-то
господином, едванеугодилвСкарамуша, стоявшегона сцене и с
торжествомнаблюдавшегозабурей, которую посеял. Зная, из какого
легковоспламеняющегосявеществасостоитпублика, он швырнул в ее
гущу зажженный факел раздора, чтобы разжечь большой пожар.
Онвидел, кактолпабыстроразбиваетсянагруппировки,
представлявшиетуилиинуюсторону великой распри, уже начинавшей
охватывать всю Францию. Театр дрожал от криков.
- Долой чернь! - орали одни.
-Долойпривилегированных! - вопили другие. И тут, перекрывая
весь этот гам, резко и настойчиво прозвучал выкрик:
-Вложу! Смертьренскомупалачу! Смерть де Латур д'Азиру,
который воюет с народом!
Бросилиськдверипартера, открывавшейся на лестницу, которая
вела в ложи.
Теперь, когдабитвараспространяласьсоскоростьюогня,
вырываясьиз театра на улицу, ложа де Латур д'Азира, ставшая главной
мишеньюбуржуа, объединиладворян, находившихся в театре, и людей
незнатного происхождения, примыкавших к партии привилегированных.
Маркизпрошелв глубь ложи, чтобы встретить своих союзников. В
партерекучка разъяренных дворян, рвавшихся через пустую оркестровую
ямупасиену, чтобырассчитаться с дерзким комедиантом, встретила
отпорсосторонылюдей, чувствакоторыхонвыразил. Андре-Луи,
которыйктомужевспомнилоканделябре, не стал дожидаться и,
обернувшись к Леандру, сказал:
- Я думаю, пора уходить.
Леандр, белыйкакмелподгримом, напуганный бурей, далеко
превосходившейвсе, что могло подсказать ему небогатое воображение,
что-тоневнятно пробормотал в знак согласия.