А бывает-они сами лезут под пулю в первое же утро.
Ничего нельзя знать заранее, как и вообще, когда охотишься на крупного зверя.
- А я такую охоту люблю, - ответил я. - Но почему этому малому так везет, а. Старик? Он убил лучшего буйвола, лучшего носорога, лучшую
водяную антилопу...
- Зато у вас будет лучший сернобык.
- Подумаешь, сернобык!
- Его голова очень украсит ваш дом.
- Ладно, я ведь шучу.
- А какая у вас палу, какая газель! Есть и первосортная водяная антилопа. Ваш леопард не хуже, чем у Карла. Но Карл заткнет вас за пояс
там, где все зависит от удачи, потому что он счастливчик, ему поразительно везет. А между тем этот славный малый в последнее время даже аппетит
потерял. - Вы знаете, как хорошо я к нему отношусь. Не хуже, чем к другим. Но хотелось бы, чтобы он был повеселее. Что это за охота, если
принимать все так близко к сердцу!
- Имейте терпение. Он подстрелит куду на следующей стоянке и будет наверху блаженства.
- Я просто несносный ворчун, - сказал я.
- Разумеется, - подтвердил Старик. - А не выпить ли нам?
- Пожалуй.
Из палатки вышел Карл, уже спокойный, приветливый и кроткий, как всегда.
- Поскорей бы добраться до новых мест, - сказал он.
- Да, это будет чудесно.
- Расскажите об этих местах, мистер Филипс, - обратился Карл к Старику.
- Я там не бывал. Но, говорят, там очень приятно охотиться. Антилопы пасутся на открытых местах. Один старый голландец меня уверял, что в
тех краях попадаются замечательные экземпляры.
- Надеюсь, вам достанется зверь с рогами дюймов в шестьдесят, - сказал Карл, обращаясь ко мне.
- Это вам он достанется.
- Нет, - возразил Карл. - Не смейтесь надо мной. Я буду доволен, если убью хоть какого-нибудь.
- Думаю, что вы застрелите доброго самца, - заметил Старик. - Не смейтесь, - повторил Карл. - Мне и так везло все время. Я буду доволен
любым куду, хотя бы самым плохоньким. Он, конечно, читал наши мысли, но по доброте своей мог все понять и простить.
- Славный вы человечище, Карл, - сказал я, воодушевленный виски, нашим взаимопониманием и добрыми чувствами.
- Замечательная у нас жизнь здесь, правда? - воскликнул Карл. - А где же милая Мама?
- Здесь, - отозвалась Мама из темного уголка. - Я ведь тихонькая, вы знаете.
- Ей-богу, это верно, - согласился Старик. - Однако вы умеете живо приструнить своего муженька, когда он разойдется.
- За это и любят женщин во всем мире, - заявила Мама. - Скажите мне еще какой-нибудь комплимент, мистер Джексон.
- Ну, например, вот: вы отважны, как маленький терьер. - (Старик, как и я, в тот вечер, кажется, выпил лишнего.)
- Как это мило! - Мама откинулась в кресле, обхватив руками колени. Подняв глаза, я увидел в свете костра ее голубую фланелевую пижаму и
блики огня на черных волосах. - Люблю, когда вы сравниваете меня с терьером. В такие минуты я уверена, что разговоры о войне не заставят себя
ждать. А кстати, кто-нибудь из вас был на войне?
- Я-то не был, - отозвался Старик. - А был там ваш муж, самый отчаянный храбрец на свете, блестящий охотник и гениальный следопыт.
-
Теперь, когда он пьян, мы наконец слышим истинную правду, - заметил я.
- Давайте ужинать, - сказала Мама. - Я умираю с голоду. Чуть свет наша машина выбралась на дорогу, миновала деревню, проехала через густой
кустарник и очутилась на краю равнины; солнце еще не успело рассеять туман, а далеко впереди паслась антилопа, огромная и серая в слабом
утреннем свете. Мы остановили машину около кустов, присели на землю и в бинокль увидели еще ближе к нам целое стадо кон-гони и среди них
единственного сернобыка, похожего на откормленного масайского осла с темной шерстью и великолепными черными, откинутыми назад рогами, которые
показывались над травой всякий раз, как он поднимал голову. - Хотите попытать счастья? - спросил я у Карла.
- Нет. Лучше вы.
Я знал, что он терпеть не может подкрадываться и стрелять на глазах у других, и поэтому согласился. Меня на это толкал и эгоизм, чуждый
Карлу. К тому же у нас давно кончилось свежее мясо.
Я зашагал по дороге, не глядя на зверей, притворяясь равнодушным, и закинул винтовку за левое плечо, чтобы они не могли ее видеть. Они,
казалось, не обратили на меня внимания и продолжали пастись. Но я знал, что стоит мне сделать шаг в их сторону, как они бросятся бежать.
Поэтому, заметив краешком глаза, что сернобык опустил голову и снова принялся щипать траву, я решил, что пора стрелять, сел на землю, пропустил
руку через ремень и, как только сернобык встрепенулся и прянул в сторону, прицелился ему в загривок и спустил курок. Обычно охотник не слышит
выстрела, но я слышал, как ударила пуля, и в то же мгновение сернобык кинулся вправо, и вся равнина, озаренная восходящим солнцем, сразу ожила:
точно игрушечные лошадки, поскакали галопом длинноногие, смешные конгони; раскачиваясь на бегу, помчалась антилопа и второй сернобык, которого я
раньше не видел. Среди всего этого движения и переполоха выделялся мой сернобык, который трусил мелкой рысцой, высоко задрав рога. Я встал,
чтобы свалить его на бегу - в прорези прицела он казался совсем крошечным, - прицелился в шею, спустил курок, и сернобык упал, дрыгая ногами,
раньше чем я услышал треск пули, раздробившей кость. Вторым, еще более удачным выстрелом я с очень далекого расстояния перебил ему заднюю ногу.
Я бросился было бежать, но затем из осторожности перешел на шаг, чтобы сернобык не сбил меня, если вскочит и пустится наутек. Однако он
успокоился навеки. Свалился он так внезапно и пуля поразила его с таким треском, что я испугался за целость рогов, но, подойдя, обнаружил, что
он был смертельно ранен первой пулей, угодившей ему в хребет, а когда я перебил ему ногу, он упал. Подошли остальные, и Чаро всадил в сернобыка
нож, чтобы мясо можно было есть правоверным.
- Куда вы целились во второй раз? - спросил Карл.
- Никуда. Взял чуть выше и вперед.
- Красивый выстрел, - заметил Дэн.
- Вечером он уже будет уверять, что раздробил ему заднюю ногу намеренно и что это его излюбленный прием, - вмешался Старик. - Вы никогда не
слышали, как он разглагольствует на такие темы? В то время как М'Кола возился с головой сернобыка, а Чаро разделывал тушу, подошел длинный,
худой масай с копьем, поздоровался и постоял немного на одной ноге, наблюдая за работой. Потом он заговорил со мной, и я позвал Старика. Масай
повторил то же самое Старику.
- Он спрашивает, будете ли вы еще охотиться, - перевел Старик. - Ему нужны шкуры, но не шкуры сернобыков.