Сюда сбегалось множество лесных тропинок, и по любой из них каждую секунду мог бесшумно подойти куду. Но он не
показывался. Когда взошло солнце и мы согрелись после холодного и туманного утра, я сполз пониже в яму и привалился спиной к стенке, - в таком
положении я мог по-прежнему глядеть в щель между сучьями. Спрингфилд я положил на колени и тут вдруг заметил на стволе ржавчину. Я тихонько
подтянул ружье к себе и осмотрел его. Да, ствол был покрыт свежей ржавчиной. “Мошенник М'Кола и не подумал вчера вычистить ружье после дождя”. С
этой мыслью я, разозлившись, вынул затвор. М'Кола исподлобья следил за мной. Двое других следопытов продолжали смотреть в щели. Я одной рукой
поднял ружье так, чтобы М'Кола мог заглянуть в ствол, потом снова вставил затвор, осторожно протолкнул его вперед, прижимая спуск указательным
пальцем, и взвел курок. М'Кола видел ржавый ствол. Выражение его лица не изменилось, и я промолчал, хотя был глубоко возмущен; таким образом,
обвинительный акт, предъявление вещественных доказательств, и осуждение-все последовало без единого слова. Долго сидели мы, он-опустив голову,
так что видна была лишь лысая макушка, я-откинувшись назад и глядя в щель. Теперь мы уже не были товарищами и добрыми друзьями. А солонец по-
прежнему пустовал. В десять часов восточный ветер изменил направление, и мы поняли, что дольше ждать бесполезно. Ветер разнес во все стороны наш
запах, который, без сомнения, распугал животных, как распугал бы их мощный прожектор в ночном мраке. Мы вылезли из укрытия и пошли на солонец
искать следов. Земля, мокрая после дождя, все же не была размыта, и мы увидели несколько мелких следов куду, оставленных, по-видимому, еще
вечером, и один узкий, сердцевидный след крупного самца, очень отчетливый и глубокий.
По этому следу на сырой красноватой земле мы шли часа два через густые заросли кустарника, напомнившие мне американский подлесок. В конце
концов мы очутились в совершенно непроходимой чащобе и прекратили поиски. Я все время злился на М'Кола за невычищенное ружье, но это не мешало
мне в радостном нетерпении ждать, что вот-вот мы поднимем куду и подстрелим его в зарослях. Однако антилоп не было, а день выдался жаркий, и мы,
обогнув трижды какие-то холмы, вышли на луг, где паслось большое стадо низкорослого масайского скота; дальше тени нигде не было, и мы под
палящим полуденным солнцем зашагали к машине.
Оказалось, что Камау, сидевший в кабине, видел куду в какой-нибудь сотне шагов от себя. Зверь шел к солончаку около девяти часов-как раз
тогда, когда ветер коварно переменился. Он, должно быть, почуял нас и повернул обратно, в холмы. Усталый, потный и скорее угнетенный, чем
рассерженный, я сел рядом с Камау, и мы поехали к лагерю. Оставался всего один вечер, и не было никакой надежды, что нам повезет. Когда мы
достигли лагеря и окунулись в прохладную тень деревьев, я вынул затвор и протянул ружье М'Кола, не говоря ни слова и даже не взглянув на него.
Затвор я швырнул в палатку на свою койку.
Старик и Мама сидели под тентом.
- Не повезло? - мягко спросил Старик.
- Да, сплошные неудачи. Самец прошел мимо машины в сторону солонца.
Должно быть, его спугнули. Мы обшарили всю округу. - И неужели все попусту? - спросила моя жена. - А нам показалось, что мы слышали треск
выстрела.
- Это Гаррик трещал языком. Дозорные что-нибудь заметили?
- Ничего. Хотя мы держали под наблюдением оба холма.
- Это Гаррик трещал языком. Дозорные что-нибудь заметили?
- Ничего. Хотя мы держали под наблюдением оба холма.
- От Карла есть вести?
- Ни слуху ни духу.
- Хоть бы что-нибудь попалось! - сказал я. Я был измучен и во мне росло чувство горечи. - Пропади все пропадом! На кой черт ему
понадобилось испортить охоту на солонце в первое же утро, прострелив брюхо паршивому куду, и гоняться за ним повсюду, распугивая дичь! - Свиньи!
- поддакнула Мама. Она всегда на моей стороне, даже когда я не прав. - Канальи!
- Добрая ты душа, - отозвался я. - Не огорчайся, я совершенно спокоен. Или скоро буду спокоен.
- Мне так обидно за тебя, - промолвила она. - Бедный Папа.
- Выпейте чего-нибудь, - предложил Старик. - Вам это сейчас необходимо.
- Ей-богу, Старик, я просто из кожи лез, наслаждался охотой и ни капли не волновался до сегодняшнего дня. Я был уверен в успехе: ведь
столько следов! А что, если мне так и не попадется ни единый куду? Кто знает, вернемся ли мы сюда еще когда-нибудь?
- Вернетесь, - утешил он меня. - Нечего унывать. Вот вам, выпейте-ка лучше!
- Я просто старый ворчун и нытик, но, клянусь, это в первый раз сегодня у меня так расходились нервы.
- Да, ворчать и ныть-скверная привычка, - ответил Старик. - От нее надо избавиться.
- Как насчет завтрака? - спросила Мама. - Неужели вы еще не проголодались?
- К черту завтрак. Понимаете, Старик, мы ни разу не видели антилоп вечером на солонце и не видели самца в холмах. У меня остается только
один вечер. Значит, можно считать, что все пропало. Три раза они уже были у меня в руках, и все же Карл, и этот австриец, и вандеробо нас
посрамили! - Ну, ну, мы еще не посрамлены, - сказал Старик. - Пейте! Мы хорошо позавтракали, а затем явился Кэйти и доложил, что к Старику
пришли какие-то люди. Сначала на стене палатки появились две тени, потом люди подошли к нам. Один из них был тот самый старый африканец, что
встретил нас в день приезда, но теперь он явился уже в роли охотника, вооруженный длинным луком и колчаном со стрелами.
Он казался еще более дряхлым, изможденным и внушал еще меньше доверия, чем прежде. Вырядился он, по-видимому, только для того, чтобы
произвести на нас впечатление. С ним был тощий вандеробо с разрезанными и закрученными кверху мочками ушей; склонив голову набок, он стоял на
одной ноге, а пальцами другой почесывал у себя под коленом. Лицо у него было глупое и отталкивающее.
Первый, глядя прямо в глаза Старику, что-то говорил ему серьезно и медленно, без всякой мимики.
- Что это он выдумал? К чему такое снаряжение? Хочет за деньги наняться к нам соглядатаем? - спросил я.
- Погодите, - отмахнулся Старик.
- Нет, вы только взгляните на них, на этого вандеробо и на старого плута! - не унимался я. - Что он говорит. Старик?
- Он еще не кончил.
Наконец Дед умолк и стоял в ожидании, опираясь на свой бутафорский лук. Лица у обоих были очень усталые, но, помнится, я тогда видел в них
только негодных обманщиков.
- Говорит, что они нашли место, где есть куду и черные антилопы, - сказал Старик. - Он провел там три дня. Они знают, где прячется крупный
самец куду, и оставили там человека следить за ним.