Он прекрасно понимает, что такая работа может растянуться на целый год, тогда как ему ничего не стоит
содрать с какого-нибудь клиента пять тысяч за одну неделю. Должно быть, вы плохо его знаете. Он невероятно упрям, чудовищно честолюбив, вздорен
и почему-то вбил себе в голову, что он - самый непревзойденный и лучший сыщик в мире. Я, впрочем, придерживаюсь того же мнения; в противном
случае уже давно сменил бы шефа и место работы. Мне кажется, что вам нужно помочь - вы и сами того заслуживаете, к тому же мне нравятся ямочки у
вас на щеках, но если я ни с того ни с сего попрошу Ниро Вулфа принять вас, он просто злобно воззрится на меня - и все. Решит, что у меня крыша
поехала. Но у меня есть одна задумка, которая, возможно, придется вам по душе. Мисс Роуэн обожает делать добрые дела, денег у нее куры не клюют,
так что вы можете...
- Не вздумайте рассказать ей про меня!
- Спокойно. Я вовсе не собираюсь про вас рассказывать. Ни ей, ни кому другому. Я просто подумал, что вы могли бы сами обратиться к ней и...
- Я ни к кому не стану обращаться!
- Хорошо, я тоже. Как у вас сразу глаза заполыхали. - Я внимательно посмотрел на нее. - Послушайте, мисс Деново, я умываю руки только
потому, что другого выхода нет. Будь я вправе, я бы с удовольствием взялся за это дело - и не только потому, что оно сулит какие-то неожиданные
повороты, но и потому, что мне просто приятно иметь дело с очаровательным клиентом. К тому же не исключено, что пришлось бы столкнуться даже с
убийством...
- С убийством?
- Конечно. Правда, пока это совершенно бездоказательно, но очень часто в делах, связанных с наездом, при котором водитель скрывается, а его
не находят, потом выясняется, что произошло предумышленное убийство. Впрочем, я упомянул это лишь для того, чтобы подчеркнуть еще одну причину,
по которой я охотно взялся бы сам за ваше дело. Однако у вас нет ни единого шанса заинтересовать мистера Вулфа своим делом, вот в чем беда.
Очень сочувствую, но, увы, это так.
Эми потрясла головой, не спуская с меня глаз.
- Но, мистер Гудвин, что же мне тогда делать? - Похоже, мое предположение насчет убийства нисколько ее не обескуражило. - Положение у меня
совершенно безвыходное - мне даже не с кем поделиться.
Такие вот дела. Скажу сразу: двадцать минут спустя, когда я остановил такси и назвал водителю адрес Сола Пензера, на душе у меня скребли
кошки.
Конечно, жить вместе и работать на самого выдающегося сыщика в мире это замечательно, но когда к тебе обращается хорошенькая девушка и
говорит, что ты ее единственная надежда (пусть это просто слова, которые гроша ломаного не стоят), а ты вынужден ее отшить, ясно, что настроение
после такого отнюдь не рыцарского поступка далеко не безоблачное. Сидя в такси, я усиленно пытался заставить себя думать о перипетиях
бейсбольного матча и о блистательных подвигах Харрелсона.
Когда таксист высадил меня на углу Парк-авеню и Тридцать восьмой улицы, было без шести восемь. О том, как изменилось после этой встречи
благосостояние моих приятелей и мое собственное, я умолчу. Карты порой бывают поразительно капризны, сами знаете.
Глава 2
В пятницу у нас все было строго регламентировано. Без четверти десять я вышел из нашего старого особняка на Западной Тридцать пятой улице,
прошагал до пересечения с Десятой авеню, завернул за угол, вывел из гаража наш "герон" (владеет им Вулф, а я только вожу) и покатил к Лонг-
Айленду за Вулфом, который вот уже три дня гостил там у Льюиса Хьюитта, коллекционера, обладавшего десятью тысячами орхидей и двумя оранжереями
длиной по сто футов.
На обратном пути Вулф громоздился на заднем сиденье, судорожно вцепившись в изготовленный для него по специальному заказу
поручень, а я бдительно следил, чтобы наш седан не ухнул в рытвину или не выскочил на ухаб. Правда, вовсе не из-за Вулфа (я свято убежден, что
тряска ему только полезна), а из-за горшочков с орхидеями, которые мы везли в багажнике. А орхидеи того стоили - среди них были, например, два
новых гибрида Лейлии шредери и Лейлии ашвортиана. Мало того, что стоили они кругленькую сумму - не меньше двух кусков, - но во всем мире только
Хьюитт и Вулф могли похвастать, что располагают подобными уникумами. Притормозив перед крыльцом нашего особняка, я нажал на клаксон. Несколько
секунд спустя, как было условлено, вышел Теодор Хорстман, спустился к машине и помог мне перетаскать горшочки к лифту, а потом отвезти их в
оранжерею. Свой портфель Вулф донес сам. Тут уж я не просто убежден, а всегда на этом настаиваю: хоть как-то упражняться Вулф должен. Когда я
наконец спустился в кабинет, Вулф уже восседал за столом в единственном кресле, способном вместить его тушу и выдержать ее вес, и просматривал
почту. Почти одновременно со мной вошел Фриц и возвестил, что обед подан. Мы перебрались в столовую.
За столом, как было заведено, деловые вопросы не обсуждались, да у нас, собственно, и дел-то никаких не было, а упоминать Эми Деново с ее
просьбой я не собирался. Обычно мы беседовали о чем угодно, по выбору Вулфа, но на сей раз разговор начал я. Накладывая себе мясо с серебряного
блюда, я заметил, что, по мнению одного моего знакомого, шиш-кебаб куда вкуснее, если готовить его не из теленка, а из козленка. Вулф тут же
заявил, что любое блюдо вкуснее, если готовить его из козленка, но достать в Нью-Йорке мясо только что забитого козленка практически невозможно.
Потом он переключился с кулинарии на фонетику и сказал, что шиш-кебаб - это не правильно. Нужно говорить "сикхкебаб". И произнес раздельно по
буквам. Именно так, оказывается, говорят в Индии, откуда родом это кушанье. На языке хинди или урду "сикх" означает "тонкий железный прут с
петлей на конце", а "кебаб" - мясной шарик. Какие-то болваны на Западе изменили произношение на "шиш" вместо "сикх" - им пошло бы только на
пользу отведать сикх-кебаб из старой жесткой ослятины вместо нежной козлятинки. Мы успели покончить с вкуснейшим десертом, приготовленным Фрицем
из малины со сливками, сахаром, яичным желтком, шерри и экстрактом миндаля, а Вулф все еще разглагольствовал о бездельниках, которые коверкают
иностранные слова. Наконец, мы вернулись в кабинет. Вулф занялся почтой, а я сел за свой стол и принялся заносить в картотеку новые
приобретения, которые Вулфу удалось выманить у Льюиса Хьюитта.
В четыре часа Вулф протопал к лифту и поднялся в оранжерею на второе ежедневное двухчасовое священнодействие в обществе орхидей и Теодора,
а я поднялся по лестнице в свою комнату и занялся личными делами - проверил, не продырявились ли носки, и поменял ленту на пишущей машинке.
Почему-то времени такие дела отнимают больше, чем кажется. Вот почему, услышав звонок в дверь, проведенный и в мою комнату, и кинув взгляд на
часы, я с удивлением заметил, что уже без двадцати шесть. Дверь открыл Фриц, как у нас принято, когда я наверху, но пару минут спустя зазвонил
мой телефон. Я снял трубку.
Фриц сказал, что молодая женщина по имени Эми Деново хочет поговорить со мной, и я попросил отвести ее в гостиную.
После того как, поднявшись по ступенькам на крыльцо, вы входите в наш дом и попадаете в прихожую, вторая дверь слева ведет в кабинет.