По его словам, он имеет
веские основания верить в невиновность Данбара Уиппла и убежден что в результате совместной работы с Остером сможет представить доказательства,
подтверждающие непричастность Уиппла к убийству.
Вулф не пожелал уточнить, что это за "веские основания" и какие доказательства невиновности Уиппла он намерен найти. Некоторые считают
примечательным уже один тот факт, что Вулф согласился взяться за расследование дела и не возражал против огласки его решения. Кое-кто иронически
замечает, что в карьере каждой знаменитости наступает момент, когда ей, знаменитости, приходится за что-то браться впервые".
Фотографию "знаменитого" детектива редакция почему-то не поместила, хотя мне точно известно, что в архиве "Газетт" их хранилось не меньше
десятка. Придется написать редактору протест.
В нашем особняке, направляясь в кабинет, я подметил одну деталь.
"Газетт" нам доставляли часов в пять вечера, но у меня на столе ее не оказалось, хотя именно сегодня она была мне особенно нужна. Я
поспешил в кухню, обратился к Фрицу, и тот сообщил, что Вулф звонил из оранжереи и просил принести газету туда. Что-то необычное! Как и вам, и
мне, Вулфу нравилось видеть в газетах свое имя, но он всегда читал их в кабинете, когда спускался из оранжереи.
Уиппл и Остер приехали несколько раньше, чем обещали. Одно из многих правил, заведенных Вулфом, состояло в том, что когда к нему
одновременно приходили адвокат и его клиент, последний всегда усаживался в кресло, обитое красной кожей. Однако теперь правило оказалось
нарушенным. Остер осмотрелся и без промедления направился к креслу для клиентов. Это был высокий, плотный человек с кожей цвета темного меда,
наиболее предпочитаемого Вулфом (я имею в виду мед), причем держался он с таким видом, словно само собой подразумевалось, что он тут главное
лицо я никому своего главенства не уступит. Я даже подумал, как интересно было бы посмотреть, если бы Вулф вздумал пересадить его в другое
кресло (обитое желтой кожей).
Лишь позже выяснилось, что Вулф не обратил на это внимания. Послышался шум спустившегося лифта, и появился Вулф с "Газетт" в руках. Он
кивнул направо и налево и направился было к своему столу, но Остер встал и протянул ему руку. Вулф остановился, отрицательно качнул головой и,
пробормотав "Моя кисть", - прошел к своему креслу.
- У вас повреждена кисть руки? - поинтересовался Остер, усаживаясь.
- Да. В свое время. - Вулф взглянул на Уиппла. - Вы встречались с сыном?
Уиппл ответил утвердительно.
- Он принял мое предложение?
- Его принял я, - заявил Остер; адвокат говорил глубоким баритоном, гулким, словно эхо, отскакивающее от стен. - Я его защитник, я и
принимаю решения.
Вулф не обратил на него внимания.
- Я должен быть уверен, - сказал он, обращаясь к Уипплу, - что ваш сын знает о моем решении и одобряет его. Вы сообщили ему...
- Ну, это уже наглость! - вмешался Остер. - Вы же отлично знаете, Вулф, что только адвокат наделен исключительным правом выступать от имени
своего подзащитного. Ну, а если не знаете, то мне остается лишь признать, что вы более невежественны, чем следовало ожидать. Я удивлен. Нет, я
поражен! Не исключено, что мне придется пересмотреть свое согласие на ваше участие в деле.
- Вы закончили, мистер Остер? - спокойно обратился к нему Вулф.
- Я сказал, что мне, возможно, придется пересмотреть свое согласие на ваше участие...
- Я вас спрашиваю: вы закончили?
- Да.
- Прекрасно. Я умышленно довел вас до такого состояния. Мне хорошо известны ваши права. Но меня сейчас интересуют мои права. Мне,
естественно, хочется как можно лучше выполнить поручение мистера Уиппла, поэтому я начну с предположения, которое вы наверняка отвергнете. Я
предвидел, что мы обязательно поссоримся, и решил сразу показать, какой я капризный и упрямый.
Уж если стычка неизбежна, решил я, лучше сразу начать с нее, а там посмотрим, может, и договоримся. Так вот. Мое предположение заключается
в том, что Сюзанну Брук убил не Данбар Уиппл, а кто-то другой, либо связанный с Комитетом защиты гражданских прав, либо даже сотрудник его
аппарата.
Другими словами...
- Вы не ошиблись, я никогда не соглашусь с подобным предположением. - Остер живо повернулся к Уипплу. - Нет, он невозможен. Вы только
послушайте его! Он невозможен!
- А вы бездарь и путаник, - ответил Вулф, но не зло, а словно констатируя факт, не требующий доказательства.
Остер на время лишился дара речи и, выпучив глаза уставился на Вулфа.
- Если уж вы взяли на себя защиту Данбара Уиппла, - продолжал Вулф, - по крайней мере поинтересуйтесь, на чем основано мое предположение,
прежде чем отвергать его. Это действительно только предположение, не больше - надо же с чего-то начинать. Пока бесспорно одно: убийца знал и
адрес квартиры мисс Брук, и то, что она в тот час находилась там или обязательно придет.
Это был не обычный грабитель, он не взял ни драгоценностей, ни денег - хотя бы для маскировки истинных мотивов преступления. Вряд ли о
второй квартире мисс Брук знал широкий круг людей; судя по сообщениям газет, о ее существовании были осведомлены лишь несколько человек. Надо
выяснить, кто они, и начинать поиски следует с наиболее вероятного места - с Комитета защиты гражданских прав. Я хочу спросить вот о чем. Данбар
Уиппл - ваш подзащитный. Если бы удалось доказать его невиновность, разоблачив подлинного преступника, оказавшегося, скажем, сотрудником
организации, юрисконсультом которой вы являетесь, и если бы решение о разоблачении зависело только от вас, вы бы пошли на это?
Остеру не оставалось ничего иного, как ответить "да", но он тут же добавил:
- В вашем предположении два "если".
- Верно, но о первом "если" можно не говорить. Давайте смотреть на вещи трезво, мистер Остер. Вчера в это же самое время и в этом же самом
кресле сидел инспектор полиции, и мы с ним вели долгий разговор. Вашему подзащитному угрожает серьезная опасность, и для его спасения мы обязаны
как можно скорее найти настоящего убийцу. Вы согласны?
- У вас был Кремер?
- Да, однако не в этом дело. Вы не ответили на мой вопрос, но я не настаиваю, ваша проницательность общеизвестна (кнут и пряник?). Данбар
Уиппл появился на квартире мисс Брук вскоре после девяти часов вечера и пробыл там до прибытия полиции, то есть минут тридцать пять - сорок, как
он сам утверждает. Единственная возможность доказать, что Сюзанна Брук была уже мертва, когда Уиппл пришел к ней, состоит в том, чтобы найти ее
убийцу.