Еще одна подробность, которая, может быть, вас заинтересует. За несколько часов до смерти женщина имела половые сношения.
- Возможно ли, что это было за полчаса до смерти?
- Не исключено.
- А за десять минут?
- У меня нет научных данных, позволяющих мне ответить на ваш вопрос.
- Спасибо, доктор.
- А что он говорит?
- Кто он?
- Муж.
- Что он невиновен.
- И вы ему верите?
- Не знаю.
Зазвонил другой телефон. Один из инспекторов снял трубку и знаком показал Мегрэ, что просят его.
- Это вы, комиссар? Говорит Комелио. Допрос закончен?
- Несколько минут тому назад.
- Я хотел бы вас видеть.
- Сейчас иду.
Только он собрался уходить, как в кабинет с возбужденным видом вошел инспектор Бонфис.
- Я сейчас стучал к вам в кабинет, патрон... Я вернулся с улицы Лопер... Два часа провел там с мадам Сиран, кухаркой... Допрашивал ее и еще раз тщательно осмотрел дом... У меня есть новости...
- Какие?
- Жоссе признался?
- Нет.
- Он не говорил вам о кинжале?
- О каком кинжале?
- Мы с мадам Сиран осматривали комнату Жоссе, как вдруг я вижу, она что-то ищет и очень удивлена... Мне с трудом удалось выяснить у нее, в чем дело, потому что она, по-моему, симпатизировала хозяину, а о хозяйке была не очень высокого мнения. Но в конце концов мадам Сиран прошептала:
"Немецкий кинжал!" Речь шла о немецком ноже, оружии десантных отрядов, который Жоссе мог хранить на память о войне...
Мегрэ это удивило.
- Разве Жоссе воевал в десантном отряде?
- Нет. Он вообще не воевал. Жоссе освобожден от воинской повинности по состоянию здоровья. Просто один служащий его фирмы, некий мсье Жюль, привез этот нож и подарил ему.
- Что он с ним делал?
- Ничего. Нож лежал на маленьком бюро в его комнате и, видимо, иногда служил для разрезания бумаги... Так вот, он исчез...
- И давно?
- Только сегодня. Мадам Сиран в этом не сомневается. Это она убирает комнаты хозяина, тогда как испанка ведает комнатой и вещами мадам Жоссе.
- Вы поискали как следует?
- Обшарил весь дом, сверху донизу, включая погреб и подвал.
Мегрэ чуть было не кинулся к себе в кабинет, чтобы спросить об этом у Жоссе, но сдержался. Прежде всего его ожидал судебный следователь, человек не очень-то покладистый. Кроме того, нужно было еще подумать.
Он дошел до застекленной двери, отделявшей помещение Сыскной полиции от Дворца правосудия, миновал несколько коридоров и, наконец, постучал в хорошо знакомую дверь.
- Садитесь, Мегрэ!
На столе лежали дневные газеты, пестревшие кричащими заголовками и фотографиями.
- Читали?
- Да.
- И он все же отрицает?
- Да.
- Но не может же он отрицать, что сцена на улице Коленкур происходила вчера, за несколько часов до убийства его жены?
- Он сам рассказал об этом.
- Но не может же он отрицать, что сцена на улице Коленкур происходила вчера, за несколько часов до убийства его жены?
- Он сам рассказал об этом.
- Он, конечно, утверждает, что это совпадение? Как всегда в таких случаях, Комелио вспылил, усы у него зашевелились.
- В восемь часов вечера отец застает его со своей двадцатилетней дочерью, которую Жоссе сделал своей любовницей. Они поспорили, и отец потребовал, чтобы Жоссе женился на ней.
Мегрэ устало вздохнул.
- Жоссе пообещал ему разойтись с женой.
- И жениться на его дочери?
- Да.
- Но для этого ему прежде всего пришлось бы отказаться от своего состояния и положения в обществе.
- Это не совсем так. Вот уже несколько лет, как Жоссе владеет третьей частью предприятия по производству медикаментов.
- Вы думаете, что его жена согласилась бы на развод?
- Я ничего не думаю, господин судебный следователь.
- Где он сейчас?
- У меня в кабинете. Мой инспектор печатает протокол допроса. Как только он закончит, Жоссе его прочтет и подпишет.
- А потом? Что вы собираетесь делать с Жоссе? Комелио чувствовал, что комиссар чего-то не договаривает, и это выводило его из себя.
- Заранее могу сказать, что вы попросите оставить его на свободе, чтобы ваши инспектора могли установить за ним наблюдение в надежде, что так или иначе он себя выдаст.
- Нет, не собираюсь.
Это сбило судебного чиновника с толку.
- Вы считаете его виновным?
- Не знаю...
- Послушайте, Мегрэ... Ведь здесь все яснее ясного... Мне уже звонили по телефону несколько моих знакомых, которые хорошо знали Жоссе и его жену...
- Они настроены против него?
- Просто они всегда знали ему цену.
- Что они имеют в виду?
- Честолюбец, не слишком разборчивый в средствах, который воспользовался страстью Кристины... Но когда она начала стареть и увядать, он завел себе молодую любовницу и не колеблясь...
- Как только протокол будет отпечатан, я вам тут же его пришлю.
- А что это изменит?
- Я держу Жоссе у себя в кабинете. Вам решать.
- Никто, слышите, никто не поверит в его невиновность. Я, конечно, прочитаю ваш протокол перед тем, как подписать ордер на арест, но считайте, что с этой минуты я принял решение.
Комелио не нравилось, когда у комиссара бывало такое выражение лица.
Когда Мегрэ уже выходил, он окликнул его:
- У вас есть какой-нибудь аргумент в пользу Жоссе?
Мегрэ предпочел промолчать. Никаких аргументов у него не было, если не считать уверений фармацевта, что он не убивал свою жену.
Быть может, и в самом деле все это было очень просто и очевидно?
Когда комиссар вошел к себе в кабинет, Жанвье жестом указал ему на Жоссе, заснувшего сидя на стуле.
- Можешь идти. Скажи Лапуэнту, что я у себя.
Мегрэ уселся на свое место и стал перебирать трубки, потом выбрал одну, и, пока он зажигал ее, Жоссе открыл глаза и молча посмотрел на комиссара.
- Вы хотите еще поспать?
- Нет.