Но история, которую любил потом рассказывать Мегрэ, – это история двух кафе на бульваре Сен Жермен, дело, где его заслуги были совсем невелики. Просто он не мог отказать
себе и не вспомнить еще раз эту историю с довольной улыбкой на устах.
И когда его спрашивали: «Но где же истина?» – он уклончиво отвечал:
– Выбирайте ту, что вам больше нравится…
Ибо по крайней мере в одном пункте ни он, да и никто другой так никогда и не узнает всю правду.
В половине первого такси высадило их напротив вокзала в дальнем парижском пригороде Жювизи, и прежде всего они с Жанвье направились в ресторан «Сортировочный» –
заурядное заведение с террасой, окруженной лавровыми деревьями в зеленых кадках.
Разве можно зайти в ресторан и ничего не выпить?
Они обменялись вопросительными взглядами. Пошли! Поскольку утром они выбрали белое вино, которое любил убитый на улице Сен Пер, то решили так и продолжать.
– Скажите, хозяин, вы не знаете этого типа?
Похожий на боксера мужчина в рубашке с засученными рукавами, стоявший за цинковой стойкой, рассматривал фотографию загримированного убитого, держа ее далеко от глаз,
которые видели уже не так, как прежде. Он позвал:
– Жюли!.. Подойди сюда на минутку… Это тот тип, что живет рядом, верно?
Его жена обтерла руки о синий полотняный фартук и осторожно взяла фотографию.
– Конечно, это он!.. Но на этом снимке у него странное выражение лица…
Она повернулась к комиссару:
– Еще вчера он нас продержал до одиннадцати, требуя стакан за стаканом.
– Вчера?
Мегрэ был потрясен.
– Погодите… Нет… Я хотела сказать: «позавчера»…
Вчера то днем я стирала, а вечером ходила в кино.
– У вас можно поесть?
– Ну конечно можно… Что вы желаете?.. Фрикандо?.. Жаркое из свинины с чечевицей?.. Есть хороший деревенский паштет для начала.
Они пообедали на террасе; за соседним столом ел шофер, которого они не отпустили. Время от времени хозяин подходил к ним, чтобы поговорить.
– Вам больше расскажет мой сосед, что сдает комнаты…
У нас то нет гостиницы… Должно быть, прошел месяц или два с тех пор, как этот тип поселился у него… Только он пьет везде понемногу… К примеру, вчера утром…
– Вы уверены, что это было вчера?
– Совершенно уверен… Он вошел в половине седьмого, когда я открывал ставни, и сразу же выпил два или три стакана белого вина, чтобы «заморить червячка»… Потом вдруг,
перед самым отправлением парижского поезда, он бегом бросился на вокзал.
Хозяин не знал о нем ничего, кроме того, что он пил с утра до вечера, охотно говорил о Габоне, презирал всех, кто не жил в Африке, и имел на кого то зуб.
– Есть люди, которые себя очень хитрыми считают, – повторял тип в непромокаемом плаще. – Но я все же возьму верх над ними. Конечно, есть на свете мерзавцы.
Только и их подлости есть предел.
Полчаса спустя Мегрэ, по прежнему сопровождаемый Жанвье, направился в гостиницу «Железнодорожная», где был ресторан – точно такой же, как тот, что они покинули, хотя
терраса здесь не была окружена лавровыми деревьями, да и стулья были не зеленого, а красного цвета.
Хозяин, стоящий за стойкой, громко читал вслух газету своей жене и официанту. Увидев фотографию убитого на первой странице, Мегрэ сразу понял, что дневные газеты уже
доставлены в Жювизи, ибо комиссар сам отправил в редакции такие снимки.
– Это ваш жилец?
Недоверчивый взгляд.
– Ну… Что с того то?
– Ничего… Я хотел знать, ваш ли это жилец…
– Во всяком случае, мы наконец то от него избавились!
Нужно было что нибудь заказать, но не пить же белое вино после обеда.
– Это ваш жилец?
Недоверчивый взгляд.
– Ну… Что с того то?
– Ничего… Я хотел знать, ваш ли это жилец…
– Во всяком случае, мы наконец то от него избавились!
Нужно было что нибудь заказать, но не пить же белое вино после обеда.
– Два кальвадоса!
– Вы из полиции?
– Да…
– Мне так и показалось… Ваше лицо что то мне напоминает… Ну и что вам надо?
– Это я вас спрашиваю, что вы об этом думаете…
– Я думаю, что скорей уж он сам мог бы кого нибудь прикончить… Или ему могли разбить морду кулаком… Потому что, когда он бывал пьян, а такое случалось каждый день, то
становился невыносимым.
– У вас записаны его данные?
Преисполненный достоинства, подчеркивая всем своим видом, что ему нечего скрывать, хозяин принес регистрационную книгу и с долей высокомерия протянул ее комиссару.
«Эрнест Комарье, сорок семь лет, уроженец Марсийи близ Ла Рошели (провинция Шарант Маритим), лесоруб, прибыл из Либревилля (Габон)».
– Он оставался у вас шесть недель?
– Шесть лишних недель!
– Он что, не платил?
– Платил то он регулярно, каждую неделю… Но он был слишком возбужден… Он два или три дня лежал в постели с лихорадкой, требовал принести ему ром для лечения и пил его
целыми бутылками, потом он спускался вниз и за несколько дней обходил все бистро в округе. Вечерами иногда он вовсе не возвращался, а иногда будил нас в три часа ночи…
Иногда нам даже приходилось раздевать его… Он блевал на ковер на лестнице или на половик…
– У него есть семья в ваших краях?
Хозяин и хозяйка переглянулись.
– Кого то он здесь наверняка знал, но кого именно, никогда не хотел говорить. Если это его родственники, то заверяю вас, что он их не любил, ибо часто говорил:
«В один прекрасный день вы еще услышите обо мне и об одном мерзавце, которого все считают честным человеком, а он грязный лицемер и вор, каких свет не видывал…»
– Вы так и не узнали, о ком он говорил?
– Все, что я знаю, – так это то, что парень был невыносим… У него была мания: как напьется, вынет большой револьвер с барабаном, наведет его на воображаемую цель и орет:
«Пах! Пах!»
После чего он разражался смехом и требовал выпить.
– Выпейте с нами по стаканчику… Еще один вопрос… Знаете ли вы в Жювизи господина среднего роста, довольно полного, но не толстого, с закрученными ярко черными усами,
который иногда ходит с небольшим чемоданом в руке…
– Тебе что нибудь это говорит, дорогая? – спросил жену хозяин.
И она задумалась, припоминая.
– Нет… Хотя… Но тот человек скорее низкого роста, чем среднего, и я не считаю его полным…
– О ком вы говорите?
– О месье Оже, у которого домик в поселке.
– Он женат?
– Конечно… Мадам Оже очаровательная женщина, очень приличная, очень спокойная, она почти никогда не покидает Жювизи… Хотя нет!.. Кстати…
Трое мужчин смотрели на нее, ожидая продолжения.
– Я вспоминаю, что вчера, когда я занималась стиркой во дворе, то увидела, как она направлялась к вокзалу… Я думаю, что она хотела сесть на поезд, отходящий в четыре
тридцать семь.
– Она брюнетка, не так ли?.. У нее есть сумочка из черной кожи?..
– Не знаю, какого цвета у нее сумочка, но на ней был синий костюм и белая блузка.
– Чем занимается месье Оже?
На этот раз хозяйка повернулась к мужу.
– Он продает марки… Его фамилия встречается в газетах, он дает небольшие объявления… «Марки для коллекций»… Конверты с тысячей марок за десять франков…
Конверты с пятьюстами марок… Все это рассылается по почте, наложенным платежом…
– Он много путешествует?
– Время от времени он ездит в Париж, несомненно за марками, и всегда берет с собой свой чемоданчик…
Два или три раза он сидел здесь, когда поезд задерживался… Он заказывал у нас кофе со сливками и минеральную воду.