Тут, какивискусстве, на одногодаровитого человека приходитсятысяча
посредственностей.Несмотрянаобычнуюичрезвычайнуюслужбуприее
императорскомвысочестве,еговысокаяпокровительница,привсейсвоей
влиятельности, все же не пристроила его в государственном совете: не потому,
что из него невышел бы восхитительный, нехуже других докладчик прошений,
нопринцесса находила, что он болеена местеприней,нежелигде-либо.
Однакожонполучилтитулбарона,отправилсявКассельвкачестве
чрезвычайногопослаипоистинепроизвелтамчрезвычайноевпечатление.
Короче, Наполеонвоспользовалсяим водинизкритических моментов,как
дипломатическим курьером.НаканунепаденияИмпериибарону дюШатлебыл
обещанпостпосла в Вестфалии,при Жероме. Когда это,какон выражался,
семейственное посольство сорвалось, он приуныл; он отправился путешествовать
по Египту с генералом Арманом де Монриво. Разлученный со своим спутником при
чрезвычайно загадочных обстоятельствах,ондва года скитался из пустыниз
пустыню,от племени к племени, пленникомарабов, которые перепродавали его
из рукв руки, не умея извлечь ни малейшейпользы из его талантов. Наконец
оночутился вовладенияхимамаМаскатского,втовремя,какМонриво
направлялся в Танжер;но ему посчастливилось застатьвМаскате английский
корабль, снимавшийсясякоря, ион воротилсяв Париж годомранее своего
спутника.Недавние злоключения, кое-какие прежниесвязи, услуги, оказанные
особам, бывшим в ту порув милости, расположили кнему председателя совета
министров, и тотприкомандировал его к барону де Баранту,при котором он и
состоял, ожидая, покаосвободится должность. Роль, которую исполнялг-н дю
Шатле приееимператорском высочестве, слава баловняженщин, удивительные
приключения его путешествияпо Египту, перенесенные им страдания - всеэто
возбудило любопытство ангулемскихдам. Изучивнравы верхнего города, барон
Сикстдю Шатле повел себя соответственно.Онкорчилбольного, разыгрывал
человекаразочарованного,пресыщенного.Он поминутно хваталсяза голову,
точно старыераныне давалиемупокоя,- наивная уловка, чтобы поддержать
интерес к себе, постоянно напоминая о своих странствованиях. Он был принят у
высшихвластей: у генерала, префекта, главноуправляющего окладными сборами,
у епископа,- но всюду держалсебя учтиво, холодно, слегка презрительно, как
человек,который знает, что ему тут не место, иожидает милостей свыше. Он
предоставлялдогадыватьсяо своихсветскихталантах,которые,впрочем,
выигрывали от этой таинственности; наконец, он повсюду стал желанным гостем,
неизменноподдерживая интерес к себе; попутноонубедилсявничтожестве
мужчини,пристальноизучивженщинвовремя воскресныхбогослужений в
соборе, признал вгоспожеде Баржетонособу, достойнуюеговнимания. Он
счел,чтомузыка откроет емудвериэтого дома,недоступного для простых
смертных.
Он
счел,чтомузыка откроет емудвериэтого дома,недоступного для простых
смертных. Тайком достав мессу Мируара, онразучил еена фортепьяно; затем,
однажды в воскресенье, когда все высшее ангулемское общество слушаломессу,
онвосхитилневеждсвоей игрою на органе иоживил интерес к своей особе,
нескромно разгласив через церковных служителей имя органиста. При выходеиз
собора г-жа де Баржетонпоздравила его с успехом и посетовала, что не имела
случаязанятьсясниммузыкой;конечно,желаннаявстречаокончилась
приглашениембывать в доме, а этого он бы не достиг прямой просьбой. Ловкий
баронявился ккоролеве Ангулема ивсем напоказсталза нею волочиться.
Старый красавец, ибо барон был в возрасте сорока пяти лет,приметил вэтой
женщинемолодость,которую можнооживить,сокровища,изкоторыхможно
извлечь пользу, богатую вдову в будущем,на которой, какзнать,нельзя ли
было жениться? Короче, онусматривалв ней случай породниться с семейством
де Негрпелис, что дозволило бы ему сблизиться в Париже с маркизой д'Эспар и,
при ее покровительстве, вступить сызнована политическоепоприще. Несмотря
на то, что темная, чрезмерно разросшаяся омела портилаэто чудесное дерево,
он решил заняться им, очистить, подрезать, поухаживать за ним идобиться от
него прекрасных плодов. АристократическийАнгулем воссталпротив допущения
гяуравКасбу,ибогостинаяг-жидеБаржетонбылаоплотомсамого
чистокровного общества. Завсегдатаемтам былтолькоепископ; там префекта
принимали лишь два илитрираз в год;главноуправляющий окладными сборами
так инепрониктуда: г-жа деБаржетонбывала в егодоме навечерах и
концертах,ноникогда унегонеобедала.Гнушатьсяглавноуправляющего
сборамиирадушнопринимать простого начальниканалоговогоуправления -
подобное нарушение иерархии было непостижимым для обиженных сановников.
Ктоможетмысленновойтивкруг этихмелочных интересов, которые,
впрочем,можнонаблюдатьвовсехслояхобщества,тотпоймет,каким
внушительнымказалсяособнякдеБаржетоновангулемскойбуржуазии.Что
касаетсяжителейУмо,величиеэтогокрохотногоЛувра,славаэтого
ангулемскогоотеля деРамбульеослеплялина расстоянии, подобносолнцу.
Однако жна двадцать лье в округе не найтибыло более жалких, более убогих
духом,болеескудоумных людей, нежели посетители этого дома. Политикатам
сводилась к пустым и велеречивым разглагольствованиям; "Котидьен" почиталась
там газетой умеренной, Людовик XVIII слыл якобинцем. Что касается до женщин,
то, вбольшинствеглупыеинеизящные,нелепо разряженные, онивсе были
уродливы,каждаяпо-своему; ничтов них не привлекало - ни их речь, ни их
наряд, ниихтелесныепрелести. НеимейШатлепритязанийнаг-жуде
Бар-жетон,онне вынесбыэтого общества. Однакожманеры и дух касты,
породистаявнешность,гордостьмелкопоместныхфеодалов,знаниезаконов
учтивости облекали собою всю эту пустоту.