Внизуусамойземлираскинулась
итальянская террасасогромнымикаменнымислонамипообеимсторонам
балюстрады. Окна верхнего этажа были, как и выходнаяарка,мавританского
стиля. Окна же нижнего этажа представляли собою четырехугольные отверстия,
заделанные тяжелыми решеткамиинапоминавшиеосуровомсредневековье.
Непосвященныесчитализамоккрасивымивеличественным,нознатоки
архитектуры осуждали в нем непозволительно-грубое смешение эпох истилей.
Замок стоялнавозвышенностисредиволнообразнойлесистойместности.
Вокруг него на тридцати арках был разбит парк. В полумиле к югуотзамка
лежал городишко Уилстокен, в который из Лондона по железнойдорогеможно
было доехать в два часа.
БольшаячастьнаселенияУилстокенасимпатизировалаконсерваторам.
Уилстокенцы боялись и не любили обитателей замка, и в то жевремямногие
из них охотно зарезалибысполдюжинысвоихлучшихдрузей,лишьбы
добиться приглашения на обед или хотя бы ответногопоклонанаглазаху
сограждан отмиссЛидииКэру,которая,осиротев,сталаединственной
владелицей замка. Мисс Кэру была замечательноюличностью.Обладательница
большого богатства, она унаследовала этот замок отсвоейтетки,которая
полагала,чтобогатствоплемянницы,состоявшеевжелезнодорожныхи
каменноугольных акциях, не будетиметьдостаточноблагородногооблика,
пока к нему не присоединятся поместья и замок. Мисс Лидияполучиламного
таких наследств от своихмногочисленныхдядейитеток,презиравшихи
ненавидевших бедных родственников, и теперь, к двадцатипятигодам,она
увидела в своих руках огромноесостояние,приносившееежегодныйдоход,
равный годовому заработку пятисот хороших рабочих. Но она малодумалаоб
этой стороне своих наследств инискольконебеспокоиласьонарушенной
справедливости. Кроменесомненныхпреимуществположениянезависимойи
богатой женщины у нее была еще репутация широко образованнойипрекрасно
воспитанной девушки. В Уилстокене говорили, будто она знаетсороквосемь
живыхязыковивсемертвые;умеетигратьнавсехизвестныхлюдям
музыкальных инструментах; одарена талантами поэтессыихудожницы.Может
быть, все это было и правда, по крайней мере уилстокенцынеошибалисьв
том, что мисс Кэру знала больше, чем они. Враннеймолодостионамного
путешествоваласотцом,человекомоченьдеятельногоумаиплохого
пищеварения,любителемспециальныхнаук,просвещениявообщеив
особенности изящных искусств. Он даже был не чуждписательству,ипосле
него осталось несколько книг,главнымобразомоРенессансе,благодаря
которым ондобилсярепутациираспространителясведений,полезныхдля
туристов. Его книги свидетельствовали о некоторой начитанности, а такжео
многочисленности совершенных им путешествий и обнаруживали многосторонний,
даже философический склад ума их автора.
Его книги свидетельствовали о некоторой начитанности, а такжео
многочисленности совершенных им путешествий и обнаруживали многосторонний,
даже философический склад ума их автора. Вовсехэтихкачествах,кроме
последнего, дочь не отставала от отца,пожалуй,дажепревосходилаего.
Посвящая свое времянепрестанномулечениюиученымзанятиям,которые
увеличивали раздражительность его от природы тяжелого характера, отецдал
ей суровоевоспитание,заставляясраннихлетизучатьвподлиннике
греческих и немецких мыслителей и переводить их на родной язык.
КогдаЛидиядостигласовершеннолетия,здоровьеееотцасерьезно
пошатнулось. Он стал больше нуждаться в ней, и она быстро поняла, чтоего
деспотические притязания на ее жизнь еще увеличатся. Однажды, живя с отцом
в Неаполе, Лидия организовала прогулку верхом скомпаниейсвоихдрузей.
Незадолго до часа, назначенного для отправления, мистер Кэру потребовал от
дочери сделать для него перевод большого отрывка из Лессинга.Лидия,уже
давно с горечью ощущавшая иго отцовской власти, простояла некотороевремя
с расстроенным видом, прежде чем ответить отцу согласием. Кэру заметил это
и ничего не сказал дочери, но велел позвать слугу, которому Лидия поручила
отнести ожидавшим ее друзьям письмо с извинениемзаотсутствие.Взяву
слуги письмо, он прочел его и вошел в кабинет дочери, котораяужесидела
над переводом.
- Лидия, - сказал он с каким-то колебанием, которое Лидия приписалабы
притворству, если бы смела допустить такую мысльпоотношениюксвоему
отцу. - Я нежелаю,чтобытыкогда-либооткладываласвоиделаради
каких-то литературных пустяков.
Столь необычные в устах ее отца слова поразили Лидию. Почти непонимая
их, она смотрела на него в безмолвном смущении.
- Для меня гораздо важнее, чтобы ты веселопроводилавремя,чемто,
чтобы моя книга подвинулась вперед. Поезжай!
Лидия, немного поколебавшись, отложила перо и сказала:
- Я не могу радоваться верховой езде, если буду знать, что не исполнила
чего-нибудь для вас.
- А я не смогу радоваться тому, что делаешь для меня, если будузнать,
что ты приносишь ради этого вжертвусвоиудовольствия.Ещераз-я
предпочитаю, чтобы ты поехала.
Лидия молча повиновалась. Ей показалось, чтоследовалобыпоцеловать
отца; но они оба были так непривычны к изъявлениям нежности, чтодочьне
решаласьвыполнитьсвоегонамерения.Досамоговечерапродолжалась
прогулка, во время которой Лидия передумываласвоипоздновозмутившиеся
противотцовскогодеспотизмамысли.Вернувшисьдомой,онадокончила
перевод.
С тех пор в молодой девушке непрерывно росло сознаниевнутреннихсил,
незаметно накопленных ею в длинные годы юности, протекшей под самовластной
опекой строгого и придирчивого отца. Онаначаласамостоятельновыбирать
себепредметызанятийирешаласьужеотстаиватьпротивотцовского
консерватизмасобственныехудожественныевкусы,склонявшиесякновым
направлениям в музыке и живописи.