Почему‑то ей совершенно не хотелось возиться с красками – и вовсе не из‑за слабости.
Она едва не потеряла ребенка. Доктор Иглтон заверила ее, что все обошлось как нельзя лучше, но не было гарантии, что это не повторится снова. Ее первая беременность до Вики кончилась выкидышем. Кто может ручаться, что этого больше не случится?
Этого ребенка, может, и не планировали, но он уже существовал – Джиа не знала, можно ли его называть «он», но никем иным его себе не представляла, – и она не могла дождаться того дня, когда возьмет его на руки и глянет в его личико. Две недели назад она почувствовала его первые движения, и с тех пор он не переставал бушевать. Особенно после кровотечения, что ее только радовало.
Но она не могла отделаться от ощущения, что над ней занесен топор.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джек.
– Прекрасно. Отлично.
Говоря по правде, она испытывала легкое головокружение, но не хотела сообщать Джеку о нем. Он избавил ее от всех забот, нанял домработницу и настаивал, чтобы она оставалась в постели. А она не хотела вести такой образ жизни.
– Вид у тебя как у привидения.
– Мне нужно восстановить гемоглобин. Доктор Иглтон прописала железо.
Лицо Джека выразило озабоченность.
– Почему бы нам не посидеть рядом?
Я уж думала, ты никогда этого не предложишь.
– Конечно. Если хочешь.
Они перебрались в уютную гостиную, обставленную во вкусе пожилых английских тетушек, потому что дом числился за тетушками Вики – Грейс и Нелли. Этих двух милых созданий уже не было среди живых, но, кроме Джиа и Джека, об этом никто не знал.
– Спасибо, что заботился о Вики, – сказала Джиа, садясь, и услышала в ответ:
– Во‑первых, ты никогда не должна меня благодарить за заботы о Вики. Никогда.
– Знаю. Просто я...
– И второе – это она заботилась обо мне. Восхитительный ребенок.
– Да, она такая.
Они сидели на диванчике, тесно прижавшись друг к другу, но она чувствовала его напряжение.
– Ведь тебе надо идти, да?
Он кивнул:
– К сожалению. Должен встретиться с человеком по поводу диска.
Она еще больше прижалась к нему:
– Только будь осторожен.
– Я всегда осторожен.
– Вовсе нет. Это меня и волнует.
Она всегда беспокоилась о нем.
11
– Ты хочешь уничтожить лазерный диск? – уточнил Расс. На нем были те же майка и джинсы, что и во время двух последних визитов Джека. – Легче легкого. Супь диск в микропечку и поджаривай его, пока он не пойдет трещинами, как старое зеркало.
Джек начал этот недвусмысленный разговор, едва только явился, – чтобы не дать Рассу времени увязнуть в бессмысленном обсуждении обстоятельств дела. Набор из шести бутылочек, который Джек прихватил с собой, тоже должен был отвлечь его от академических прений.
– Расс, идея в том, чтобы сделать диск нечитаемым, – но владелец не должен даже догадываться, что с ним кто‑то имел дело.
– Тогда это совсем другая история. – Расс отпил пива. – Я предполагаю, что мы имеем дело с компакт‑диском для однократной записи, и это прекрасно, потому что их куда легче уничтожить, чем коммерческую разновидность.
– А я думал, что диск есть диск.
– В определенном смысле да. Оба они используют лазерный луч, чтобы считывать с диска комбинации единиц и нулей, но...
– Как насчет музыки?
– То же самое: единицы и нули. Двоичный код, друг мой.
– Минутку. Ты хочешь сказать, что, когда я слушаю, скажем, басовую партию Джека Брюса в «Перекрестке», это всего лишь сочетание нулей и единиц?
– Именно.
Двоичный код, друг мой.
– Минутку. Ты хочешь сказать, что, когда я слушаю, скажем, басовую партию Джека Брюса в «Перекрестке», это всего лишь сочетание нулей и единиц?
– Именно. Музыка переводится в двоичный код, который записывается на диске, а плеер переводит его обратно.
Джек изумленно покачал головой:
– А я всегда думал...
И тут только он понял, что на самом деле никогда об этом не думал. Он вставлял лазерный диск в щель и нажимал кнопку. И больше ничего ему не нужно было знать. До сегодняшнего дня.
– Давай‑ка я преподам тебе краткий курс о компакт‑диске и компакт‑дисковом запоминающем устройстве. У них обоих единственная непрерывная спиральная линия, шириной в половину микрона. Она раскручивается от центра к периферии.
– У виниловых пластинок наоборот.
– Именно. У лазерного диска эта линия тянется на три с половиной мили. Ноли и единицы представляют собой провалы и ровные участки. Провалы – это единицы, а ровные участки – это нули. Лазер считывает эти сочетания – и ты или получаешь данные на своем компьютере, или слышишь музыку. Со скоростью четыреста пятьдесят оборотов в секунду.
– Ого. До чего сложно.
– Считывание еще сложнее, но мы не будем в него углубляться.
– Благодарю.
Расс улыбнулся:
– Речь идет о коммерческих компакт‑дисках. Но есть и несколько иная технология, которая имеет дело не с провалами и подъемами, а с помощью более мощного лазера выжигает серию точек в красочном слое пластика. Тепло меняет их отражающую способность, создавая этакие виртуальные провалы.
– Так на чем мне остановиться?
– Поскольку ты не хочешь оставлять по себе следы, такие варианты, как, скажем, поцарапать, оставить какую‑то отметину или капнуть кислотой, отвергаются. Так что я вижу два других варианта. Для первого ты берешь десантный нож и пускаешь его в ход, чтобы расширить центральное отверстие, точку вращения – но лишь чуть‑чуть. Много не требуется. Даже еле заметное изменение диаметра заставит диск болтаться, а когда это происходит при скорости вращения в четыреста пятьдесят оборотов в секунду, система считывания сходит с ума, то есть лазерный луч скачет как сумасшедший с дорожки на дорожку – а их отделяет друг от друга всего полтора микрона, – и оптическое воспроизведение встает на уши. Иными словами, «Секс пистолс» звучат как «У Джейн был козленочек».
И, опрокинув в горло очередную бутылку пива, он сделал выразительный жест свободной рукой.
– Но тем не менее, данные остаются на диске, не так ли? – уточнил Джек. – Значит, если кто‑то заметит, что произошло с центральным отверстием, и исправит его, данными можно будет воспользоваться.
– Если поймут, что с дыркой поработали, если смогут безупречно восстановить ее. И то и другое очень – и весьма – сомнительно.
– Но возможно.
Расс вздохнул:
– Да, возможно.
– А есть другие варианты?
– Взять с собой электрическую плитку и поджарить диск так, чтобы он чуть‑чуть покоробился. Скажем, на шестнадцатую долю дюйма. Или еще меньше. В любом случае лазерный луч собьется с наводки.
– Но ведь можно...
– Исправить коробление? Ни в коем случае.
Он сковырнул крышечку с очередной бутылки и протянул ее Джеку, который отмахнулся.
– Уверен?
Расс торжественно кивнул:
– Однажды покоробившись, пластик никогда не обретет заново безукоризненно плоскую форму, и бороздки никогда не выстроятся параллельными рядами.
Это Джеку понравилось. Именно такой вариант: простой и технически несложный.
– Кстати, у тебя тут где‑нибудь не завалялась электроплитка?
12
Сидя в темноте кухни, Мэгги облегченно застонала, когда сняла с бедра докрасна раскаленное распятие.