Годитсяли
такое?
- Оно верно. Корней! Не годится казаку землю пахать...
- Пущай украинцы пашут!
- За посошным людом идут воеводы!
- За пашней на Дон потекут чужие порядки, у Московии руки загребущие!
- Оно так, браты-атаманы, матерые казаки,неприматьбынамбеглых
людей - не борясь с Москвой, себя оборонить!
- Эй, Корнило, отец, как же обиженных нее примешь?
- Как закроешь им сиротскую дорогу?
- Не согласны, браты?
- Не согласны!
- А это Москву на нас распаляет!
- Вот еще, Корней, слушь! Москвапоповшлетнам,ипопы-убогие
старцы. Убогих своих много...
- Нам московского бога не надо! В Москве, браты-казаки, всекрестыда
церквы, - богов много, правды нет!
Атаман перебил Разина:
- Ты, хрестник, бога не тронь! Бег один,чтоуМосквы,чтоунас.
Москва ближе нам, ее Литва она, не татаре...
- Люты ляхи нам, матерые казаки, лет турчин, ино Москва не менее люта!
- Не позабувайте, браты-атаманы, что Москва шлет жалованье,шлетхлеб
за то, что чиним помешку турку и татарве... Мой хрестник Стенько млад,он
не ведает, что исстари от Москвы на нас идет зельеисвинец,анынеи
народомнадопроситьпомочь:турчинзагородилустьеДона,завязил
железными цепями, выше Азова поставил кумфаренный город с башнями,оттого
нет казаку хода в море!
- Добро, батько! Пущай Москва помочь даст зельем и народом.
- Народ московский не дюж на военное дело!
- А слабы свои, то немчинов пущай шлет!
- Немчин худо идет в рейтары, в казакинегож,встрельцыидтине
думает!.. Немчин на команду свычен, - у нас же свои атаманы есть.
- Есть атаманы!
- Еще, вольное казачество, слышьте старого казака Разю!
- Слушаем, дид, сказывай.
- Прошу у круга отписку на себя да на сына Степана; хочу идти снимв
Соловки, к Зосиме-Савватию, - раны целить.
- Ото дило, дид!
- Раны меня изъедают, и за старшегоИвана,чтокМосквеватаманы
отозван воевать с поляками, свечу поставить, - ноет сердце, сколь годов не
вижу сына...
- Тебе отписку дадим, а Степану не надоть... Он и без отписки ходит!
- Я благодарствую кругу!
- Пысари есть?
- Печать батько Корней пристукнет!
- Я ж много благодарствую вам!
- Еще что есть судить?
- Будем еще мало, атаманы-молодцы! Так хрестника моегоСтепанаМоскве
не оказывать?
- Не оказывать!
- Стенько с глуздом [глузд - разум (укр.)]. Недаром один от молодежи он
в кругу...
- То правда, браты! Еще спрос: с Москвы на Дон незакрыватьсиротскую
дорогу?..
- Не закрывать!
- Пущай от воевод народ спасается!
- Патриарх тоже лих! И от патриарха...
- Помнить надо, атаманы-молодцы, что на Дону хлебанет,апришлыес
семьями есть хотят!
- По Волге патриарши насады [речное судно] с хлебом ходят!
- Исстари хлебом с Волги живы, да рыба есть.
- С Украины - Запорожья!
- Оно атаман сказал правду: думать надо, как с хлебом?..
- Додумаем, когда гулебщики вернутся, да с ясырем с моря; большойкруг
соберем!
- Нынче думать надо-о!
Круг шумел, спорил. Атаман знал, что бросил искру охлебе,чтоискра
эта долго будет тлеть. Он курил и молча глядел на головы и шапкиказаков.
Обойдя шумевшийкруг,водворатамана,пробираяськкрыльцу,вошла
нарядная девка с крупной фигуройидетскимлицом,вкраснойшапочке,
украшенной узорами жемчугов. Под шапочкой русые косы, завитые и укладенные
рядами. Степан Разин встал на ноги, соскочил с крыльца,поймалдевкуза
большие руки, поволок в сторону, негромко торопливо спросил:
- Олена, ты зачем?
- К атаману...
Казак, не выпуская загорелых рук девки, глядел ей в глаза иничегоне
мог прочесть в них, кроме каприза.
- Ой, Стенько! Не жми рук.
- Забыла, что наказывал я?
- Уж не тебя ли ждать? По свету везде бродишь, девок, поди, лапаешь,а
я - сиди и не пляши.
Она подкинуланогойвсафьянномжелтомсапоге,нанемзазвенели
шарики-колокольчики.
- Хрестный дарил сапоги?
- Не ты, Стенько, дарил!
- Жди, подарки есть.
- А нет, ждать не хочу!
- Неладно, Олена! К старому лезешь. Женюсь - бить буду.
- Бей потом - теперь не твоя!
Зажимая трубку в кулаке, атаман поднялся во весь рост и крикнул:
- Гей, дивчина, и ты, казак, - кругу мешаете...
- Прости, батько, я хотела к тебе.
- Гости, пошлю за тобой, Олена, а ныне у нас будет сговор и пир. Пошлю,
рад тебе!
- Я приду, Корнило Яковлевич!
- Прошу и жалую, пошлю, жди...
Девка быстро исчезла. Степан поднялся на крыльцо. Атаман сказал тихо, -
слышно было только Разину:
- Хрестник, не лезь батьке под ноги... Тяжел я, сомну.
В голосе атамана под шуткой слышалась злоба, и, повысивголос,Корней
крикнул:
- Атаманы-молодцы! Вас, есаулы и матерые казаки,прошувсветлицу-
наше немудрое яство отведать.
- Добро, батько-атаман!
Заскрипело дерево крыльца, - круг вошел в дом.
2
В хате атамана на дубовых полках ряд свечей в серебряныхподсвечниках.
На столе тоже горят свечи, стол поставлен на сотню человек, покрыт белыми,
с синей выбойкой цветов, скатертями. На столе кувшины с водкой,яндовыс
фряжским [французским] вином, пивом и медом. Блюдажареныхгусей,куски
кабана и рыба: чебаки[лещи],шемайкижареные.Набольшихсеребряных
подносах пряники, коврижки, куски мака, густо обсыпанного сахаром.Пониже
полок белые стены в коврах. Наперсидскихитурскихковрахятаганыс
ручками из "рыбьей зубы", сабли, пистоли кремневые, серебряные итяжелые,
ржавые, те, с которыми когда-то атаман Корней являлся кберегамАнатолии
(*21), да ходил бурными ночами "в охотники" мимо Азова, по "гирлам" в море
заясыремизипуном.Поуглампудовыепищалисзолочеными
курками-колесами, из колес пищалей висятобожженныефитили.