- Где же вы, лгуны?
По двору атаманабродилитолькопьяные.Разинуниктонеотвечал.
Недалеко от крыльца плясала старуха в рваной плахте. Седые, жидкиеволосы
выбивались из-под плата, закрывали ей лицо; она пела:
Не бийся, матынко, не бийся...
В червоные чоботы обуйся,
Щоб твои пидкивки брежчали,
Щоб твои вороги мовчали.
Помолчав, Разин сказал:
- Не таскать вам, жонки, по городу брачную рубаху Олены...Ктопридет
за рубахой, того окручу мешком и в воду, как пса! Иное, что старики любят,
то мы кончили любить!
Хмуро оглянув двор, Разин ушел в светлицу.
- Уж знать, что кончили! Женихи, бывало, невесты не пили, не ели, а они
пьют и едят! - крикнул кто-то.
За полночь было. Шли с зажженными свечами в фонарях, смузыкантамииз
шести человек, которые играли на дудках. Атаман Корней, без шапки,пьяный
и грузный, в бархатном кожухе с кованым кружевом поподолу,вузорчатых
зеленого сафьяна сапогах, провожал до дому молодых. Степан, обняв за талию
свою невесту в голубой кортели, с золоченымобручемполбуиволосам,
шагал твердо, глядел перед собой и молчал. Молодая склоняла ему на широкое
плечо детскую голову с большими глазами, иногда тихо спрашивала:
- Стенько, любишь ли меня?
Разин молчал.
- Стенько, ты слышишь?
- Слышу, Олена... молчу - люблю!
На крыльце хаты крестника атаман поцеловал обоих в губы, сказал:
- Любитесь, дети! Ночь хорошая... ночь... Эх! - и ушел...
Дома всю ночь пил вино.
11
Из хаты, где живет боярин, старые дьякипосланыспоручениями.Даже
татарчонок, частоприслуживающийбоярину,отосланслужитьнапируу
атамана.
Окна светлицы плотно задвинуты. Дома -двое:бояринимолодойдьяк
Ефим. Перед дьяком на столе длинная, клеенная из листов бумага, в руке для
письма гусиное перо. Откинув на время спесь, боярин сидит рядомсдьяком
на скамье, обитой шкурой черного медведя. Напустомстолегорятсвечи.
Боярин думает. Дьяк молчит. Старик оглянул окна в хате.
- Ино ладно, что окошки пузырем крыты: шарпальники,вишь,разумнеев
деле сем наших московских, - те слюду, а нынчеудумалимногиестклянные
ставить; рубят дырье в стенах малоневаршиниобрамлениекстклам
тонявое приправляют, а все не к месту.
- Правда, боярин! То не ладно - велики рубить окошки, - тихо согласился
дьяк.
- Вот я надумал, - пиши!
- "Государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея великияи
малыя и белыя Руссии самодержцу, холоп твой Пафнутко Васильев, сын Киврин,
челом бьет! В нонешнем, государь, году августа 5-го дня, по указутвоему,
приехал я, государь, сюда иселукругавойскадонескогонакормк
Корнейке Ходневу Яковлеву отаману..." Все ли списал толково?
- До единой буки, боярин!
- "А как, государь, сказался я и взялся доводить до тебя про все и вся,
то довожу без замотчанья. Город донеской Черкассы, государь, не мал, ана
острову, округ - полисад, да порос мохом и инде снизился до земли, башни и
роскаты - кои ветхи, а коипокляпились.
Город донеской Черкассы, государь, не мал, ана
острову, округ - полисад, да порос мохом и инде снизился до земли, башни и
роскаты - кои ветхи, а коипокляпились...Вгородуделеныстаницы,а
курени козацки - в ряд, ипромежогороды-сады...Майдан,государь,
широк, и на майдану - церква святого Ивана Воина, и мало не развалялась, а
строят, государь, от имени твоего кирпишную, да кладут мешкотно, аобразы
в церкви у них скудны, и не едина образа нет на золотной доске, -всена
красках. К церкви, государь, козаки не усердны, ходят, как на торгу. Пушек
на башнях немного, и думно мне, что донские козакиихпропили,ибоони
великие бражники, да им оттого страху мало, что пушек недочет, - никтона
их город не полезет. Кому, государь, придет охота смертная в осиное гнездо
лик и браду пхать? А на майдану и посторонь сего - ларисразнытовары,
торгуют парчой и ясырем, иманным в Терках(*28)иукалмыки,аторг,
государь, ведут кизылбашцы да армяня. Многи шинки, а стоят в шинках жидовя
с греком. И как указано,государь,гдебытииволювызволятьтвоего
светлого имени..." Ладно ли слово, дьяк?
- Какое, боярин?
- "Вызволять".
- Мекаю я, лучше - "вершить", боярин.
- То слово лучше - пиши!
- "...вершить... и как указано мне от тебя, великий государь, и сыскных
дел комнатной государевой думы - сыскать заводчика солейногобунта,ия
сыскал, сидя ту, и весь их воровской корень, откудова исшел, сыскал же.А
корень тот, государь, исшел от прахотного старичонка, вораТимошкиРази,
почетна и ведома у них во многих воровских делах; и старичонка того,вора
Тимошку, я, государь, убрал и воровской его язык заклепал, а отом,став
на светлые твои очи, не утая, обскажу по ряду". То все исписал?
- Все ладно, боярин!
- "И еще довожу, и думно мне, чтонашатукормильца-поильцаХоднева
Яковлева я бы, самого взяв, держал под крепким караулом, да силы на тоне
имею". Написал?
- Про то про все написано, боярин!
- "С воеводой сноситься-далеко,аратногоуряду,опричьбеглых
холопишек и смердов, кои в городишке водятся, в сих местах надти не мочно,
иных и мочно, да веру дать им опасно... А что, государь,Корнейку-отамана
я сужу сильно, то сие тако: оныйКорнейкопримает,государь,купчинс
Воронежа, и купчины те воруют, государь, противу имени твоего: наезжаютв
Черкасской с зельемисвинцом,атасправазеленнаяидетпорукам
гулебщиков - охотников на воровские делы на Волге и на море, даистарые
козаки, стакнувши с самим отаманом, ворам многую справу даютиворовской
прибыток дуванят заедино с ворами же. Да оный же Корнейка, государь,имал
с Москвы от сестры государыни и великой княгини боярыниМорозовойковер,
шитой к церкви, а шит на ковре "Страшнойсуд",итотковер,государь,
опилен у Корнейки в поганом месте,гдевсякиелюдишкитамашатся,игры
играют и где он пиры дает в светлице... А округ нас, государь, единылишь
шарпальники донеские, и хошаимятвое,государь,принаспоминаютс
почетом, да и непристойных речей говорят немало, а кичатся, что никомуне
послушны".