..
- Ну и что?
- А вот! Ты вчинил мне на скупке тую жемеруведраподвадцатишти
алтын да четыре деньги... Нынче по этой вот отписке дьяков зачну я брать у
тебя вина на государеве кручнедворепоценовнойвшестнадцатьалтын
четыре деньги... Седни беру я одно ведро, а остачуоттридцатиалтын-
четырнадцать - клади на стойку!
Целовальник крикнул ярыжке:
- Максимко, нацеди гостиные сотни купцу ведро вина!..
Ярыжка взял кувшины.Целовальникзацепилгорстьюизящикаденьги,
отсчитал, сунул купцу. Купец по монете поспускал деньгивкарманчуйки.
Мысленно пересчитав их, продолжал назойливо:
- Кажи-ка, Артем, твое государево ведро! Коли онодоподлинно,тобез
спору...
Целовальник, сопя, брякнул настойкусыроеведро,пахнущееводкой,
положил тут же аршин. Купец, вымеряя ведро, говорил:
- Меряю, гляди, Артем: от верхнего края внутрь через днонижнегомера
должна вынесть осмь вершков.
- Ну, а мое ведро не государево? Не заорленное?
- Чего хребет воротишь? Бесспорно, мера государева.
Целовальник широким лицом сунулся к уху купца:
- Тит Ефимыч, нечистики по душу твою на том свете сфонарямиходят...
Чай, скоро помрешь? Кому добро кинешь?
- Да уж не тебе, жабьи черева...
Купец, подхватив кувшины, как подошел, так и ушел, не кланяясь.
- Скаред, сутяжник, чтоб тебе засохнуть с кореня!..
Целовальник плюнул.
В избу широко пахнуло ветром, свеча на стойке погасла.
- Коего пса?
Целовальник вынул из стенного светца лучину, зажег свечу. Визбуполз
мохнатый матерый медведь с облезлой спиной, со снегом нашкуреилапах.
Держась за цепь, продетую кольцом в губу зверя, мужиклезбезшапки,с
бубном,вовчинномполушубкесеройшерстьювверх,накривыхногах
обледенелые лапти.
- Нечистики, аж в грудях закололо, - ворчал целовальник, подавая питуху
на стойку кружку вина, - деньги дал?
- Дал, Артем Кузьмич; еще закусить калачик!
Громко матерясьичитаямолитвы,замужикомсмедведемвползала
какая-то несуразная груда с дубиной в печатную сажень. Кряхтя ипролезая,
фигура орала:
- Вишь, руки отсохли дверь прорубить! В дыре хребет сломишь.
- Такому всякой двери мало!
- Ха-ха-ха!
Фигура, влезшивизбу,разогнулась,крепковыругалась;ееживот,
оттопырившись, выкрикнул молитву. Под чернымвысокимпотолкомпоявилась
бумажная харя с вытаращенными глазами.
Питухи закричали:
- Ай, батькоАртем,государевуграмотукдверямприбил,адвери
закрестить поленился - черт в избу залез!
- Пошто черт?! - заорала фигура. - Лик мой крещен, инеединраз,в
ердани богоявленской, а пуп крестил палач на Ивановой площади! (*33)
Фигура шагала по избе, стуча в пол саженнойдубиной.Нанеймотался
балахон, сшитый из многих кафтанов, воротник из черного барана висел книзу
до половины спины.
Нанеймотался
балахон, сшитый из многих кафтанов, воротник из черного барана висел книзу
до половины спины. Просунуввбумажнуюхарюдудку,фигуразасвистела
песню. Балахон на ней спереди оттопырился, и там, где должен был быть пуп,
засвистела вторая дудка, наигрываятужепесню.Приплясываяпоизбе,
фигура скинула крашеную харю, шагнула к стойке.
- Артемушко, спаси тя бог, окропи душу пенного кружкой!
- Деньги! - Целовальник налил кружку водки, поставил на стойку. Фигура,
ломаясьуглом,потянуласькнизу,нораспахнулсябалахон,икружка,
исчезнув в брюхе великана, быстро вернулась на стойку пустая.
- Го-го-го! Артем, лей, мы платим.
Снова налита кружка; фигура, сгибаясь, кряхтя, лезеткводке,апуп
пьет.
- Чтоб тя треснуло! Вот моя судьба, крещеные: мойпуп-то,значит,
бояре, мой лик с главой - народ! Лик просит, лик сготовляет, апупжрет!
И, братие, народ хрещеный... весь я век живу голодом... - фигураговорила
плачуще.
- Вишь, каку правду молыт!
- Артем, налей, - може и народ выпьет...
Целовальник кулаком погрозил великану:
- Ты, потешник! Не поднесу и прогоню, ежели еще о боярах скажешь...
Кто-то из питухов встал, пощупал великана и крикнул:
- Слышь, товарищи, ино два дьявола склались в одно!
Фигура закружилась по избе, заохала:
- Ой, уй! Ужели рожу кого? Ой, и большой же младень на свет лезет!
Фигура присела на пол и распалась надвое.
Два рослых парня выползли из-под оболочки, свернулиогромныйбалахон,
приставили в угол дубину и оба сели за стол с питухами:
- А ну, крещеные, поштвуйте роженицуводкой,-вишь,какогородил!
Женить сразу можно!..
- Пейте, родущие! Потешили...
- Очередь за медведем!
- Потешай, Михаила!
Покрикивая, чтоб зверь плясал, медвежатникбилвбубен,номедведь
только рычал и переминался на месте. Изо рта у него текла густаякровяная
слюна.
- Нече делать! - Мужик протягивал бубен к пьющим. - Денежку,хрещеные,
на пропитание твари...
- Пошто не кормишь?
- На голодном не пашут!
- Оно правда! Голодна тварь, а негде кормиться: по патриаршу указунас
с ней на торг не пущают...
Питух у стойки, выпив водку, загляделся на потешных,скуполомал,ел
калач. Медведь повернулся к нему, мелькнул лапой, вырвалкалачибыстро
проглотил. Мужик, махая шапкой, подошел к вожаку.
- Вож, плати за калач, зверь - твой.
- А чаво?
- Ту - чаво? Зверь у меня калач сглотнул!
- У него, вишь, милай, утроба велика и пуста.
- Плати, сказываю!
- Пущай, милай, то ему милостынька, - он потешит!
- Плати или - к приставу!
Казак стукнул о стол железным кувшином:
- Целовальник, вязку калачей!
- Деньги дай!
Казак кинул серебряную монету. Из вязки поданных калачей надломил один,
сунул мужику:
- Бери, и с глаз прочь!
- Уйду!
Казак кидал медведю калачи, зверь ловил ртом, глотал не жуя.