– Ради чего? – спросила Сара. – Сколько ты сможешь наблюдать за птичками?
– Дольше, чем ты думаешь, – ответил Найтхаук. – А ведь еще надо прочесть столько книг. И переделать массу дел, до которых у Вдоводела не доходили руки.
Сара покачала головой:
– У тебя не получится.
– Почему?
– Послушай, мне бы очень хотелось, чтобы ты смог наконец‑то расслабиться, настроиться на спокойную старость, но я сомневаюсь, что тебе это удастся. Ты просыпаешься, услышав мои шаги, хотя между нами две комнаты. Ты один уложил четырнадцать бандитов. Невооруженным глазом ты видишь то, что я едва могу разглядеть в бинокль. – Она помолчала, встретилась с ним взглядом. – Нравится тебе это или нет, но ты Вдоводел. И никуда тебе от этого не деться.
– Я не был Вдоводелом на Черчилле. И мне там очень нравилось, пока не сожгли мой дом.
– И сколько ты там прожил? Год?
Молчание.
– Месяц?
Молчание.
– Не прожил даже и месяца, зато убил Джонни Беду… да, да, я все знаю, Ито мне рассказал, а ведь Джонни не имел никакого отношения к поджогу. Почему бы тебе не допустить, что ты – лучший в своем деле, и не перестать бегать от самого себя?
– Я…
– Только не вешай мне лапшу на уши насчет того, что ты старик, – оборвала его Сара. – Этой ночью ничего стариковского я в тебе не заметила.
– Это не одно и то же.
Сара налила чашку кофе и поставила перед Вдоводелом.
– А как старику удалось уложить четырнадцать бандитов?
– Я заложил мины у них на пути. Так что мне не пришлось соревноваться с ними в быстроте стрельбы. Просто взорвал пару мин, о которых они не подозревали. И на Болингброке я заманил моих преследователей в ловушку. Мне осталось лишь громко хлопнуть в ладоши, чтобы их погребла груда кристаллов.
– Ты хоть понимаешь, что говоришь? – воскликнула Сара. – Ты же стал еще лучше, чем был, потому что используешь не только рефлексы, дарованные природой, но и ум. Ты похож на спортсмена, который, возможно, потерял в быстроте реакции, но побеждает за счет мастерства.
Найтхаук задумчиво пил кофе.
– Мне приятно слышать твои слова, – наконец ответил он, – но рано или поздно любой спортсмен осознает, что пора уходить. Есть по меньшей мере один человек, который без труда разделается со мной, – мой второй клон. А если есть один, почему не появиться и другим?
– Я же не предлагаю тебе разыскивать их, – покачала головой Сара. – Но я думаю, что ты рехнешься, если будешь только наблюдать за птицами, читать и слоняться по дому. Перекати‑Полю нужен полицейский. Ничего особенного здесь не происходит, и я уверена, что торговцы наркотиками не вернутся после приема, который ты им оказал, но это не значит, что ты тут заскучаешь. И еще.
– Что?
– Если и есть люди, которые могут взять над тобой верх, едва ли они объявятся на Перекати‑Поле. – Сара улыбнулась. – Ты же не собираешься чистить каждую помойку Внутреннего Пограничья, как сто лет назад. Ты будешь поддерживать порядок на маленькой, спокойной планетке, где ничего особенного не происходит.
– Сегодня произошло.
– Это скорее исключение, чем правило.
– Как и большинство убийств.
– Ты собираешься обдумать мои слова или намерен проспорить со мной остаток ночи? – взвилась Сара.
– Я их обдумаю, но ты кое‑что упустила.
– Я не хочу больше выслушивать твои стенания насчет возраста.
– Возраст тут ни при чем.
– Тогда что?
– Мне надоело убивать.
– Тогда что?
– Мне надоело убивать.
– Разве такому человеку, как ты, может надоесть убивать? – В ее голосе слышалось сомнение.
– Именно такому, как я, – заверил ее Вдоводел. – Я пробежал всю дистанцию. Все ее четыре четверти. Я убил больше преступников, чем можно себе представить, даже с учетом моей репутации. Я убивал их по одному и целыми бандами. Мужчин, женщин, инопланетян. Я бессчетное число раз рисковал жизнью. Я смотрел смерти в лицо. И знаешь, что я тебе скажу? Она не старуха с косой и не скелет с лазерным пистолетом. Смерть – это я, Джефферсон Найтхаук, со скулами, торчащими сквозь плоть и кожу, похожую на наждачную бумагу. Я славно потрудился на благо общества, а теперь хочу одного: насладиться тем временем, которое мне отпущено. Неужели я прошу слишком многого?
– Нет, – ответила она очень серьезно. – Но я понимаю тебя, может, даже лучше, чем ты сам. И знаю, что доставит тебе радость, а что – нет.
– Если ты думаешь, что убийства меня радуют… – начал Найтхаук.
– Нет, я тебе верю, когда ты говоришь, что нет. Но оставь за собой эту работу. Возможно, тебе не придется ничего делать, разве что посадишь в камеру пьяницу да оштрафуешь кого‑нибудь за не правильную парковку. – Тут она рассмеялась. – А может, закроешь «Песчаный замок» за то, что там разбавляют спиртное. Во всяком случае, ты не умрешь от скуки.
– После жизни, которую я прожил, это не такая уж плохая перспектива.
– Боюсь, ты быстро изменишь свое мнение, если пойдешь этим путем.
– Совсем не скучно читать хорошую книгу. Или проводить время с хорошей женщиной.
– Я польщена твоими словами и надеюсь, что твое мнение обо мне не изменится и через год, но…
– Я заглядываю не на год вперед, – прервал ее Найтхаук. – Я намерен провести здесь остаток дней и рассчитываю, что их будет гораздо больше трехсот шестидесяти пяти.
– Если тысяче преступников не удалось тебя убить, если с тобой не совладала эплазия, я лично не вижу причин, почему бы тебе не жить вечно.
– Вечно – это идеал. Я согласен на семьдесят пять лет. Пока не доживу до этого возраста. Потом буду стараться дожить до девяноста.
– Двадцать восемь лет лежать в гамаке и смотреть на птиц, – кивнула Сара. – Ты действительно этого хочешь?
– Мы могли бы и попутешествовать, – ответил Найтхаук. – Я в основном заглядывал в крысиные норы и не видел многого из того, что залито ярким солнцем.
– Кстати, о солнце. – Сара выглянула в окно. – Уже светает. – Она помолчала. – Может, пора одеваться. Мне спать уже не хочется.
– Мне тоже. – Найтхаук поднялся, последовал за ней в спальню.
Несколько минут спустя, одевшись, они вышли в гостиную и услышали шаги на дорожке, ведущей к дому.
– Доброе утро, – поздоровался Киношита с Найтхауком. – Я увидел, что у вас в окнах горит свет, и решил, что вы уже не спите.
– У тебя не войдет в привычку заявляться сюда на рассвете? – спросил Найтхаук.
– Нет, – покачал головой Киношита. – Я принес то, что вы каким‑то образом забыли в городе.
Найтхаук вопросительно посмотрел на него.
– Я подумал, что вам это пригодится. – Киношита достал из кармана золотую звезду и протянул Найтхауку.
– И ты туда же? – раздраженно бросил Найтхаук.
– Перекати‑Полю нужен страж порядка, а лучше вас никого не найти. – Киношита улыбнулся.