Она вперила в него гневный взгляд:
– Нет, не приходило. Потому что любить кого-то и хотеть соединить с ним свою жизнь связано не только с одним сексом.
– А… – протянул он. – Ну и где этот ваш преданный жених? На его месте я бы уже давно стучал во все в двери, предлагая отдать все, что у меня есть, за то, чтобы вернуть вас в свои объятия. Не считая того…
– Правильно. Бывают и другие случаи!
– Не считая того, – продолжал он, словно она ничего не сказала, – что я никогда бы не позволил вам поехать одной в такую даль. Я бы ни на минуту не упускал вас из виду, а ночью – из своей постели. Почему, почему он не сделал того же?
«Из своей постели? – подумала Мадди. – Разве такое могло бы случиться?»
– У Джереми очень ответственная работа, – сказала она. – У него слишком много дел, чтобы разъезжать со мной по всему миру.
Он усмехнулся:
– Другими словами, он всегда был послушным мальчиком. И не пытайтесь этого отрицать, – добавил он, увидев, как изменилось ее лицо. – Я тоже провел свое расследование.
– Ваше расследование такое же неполное, как и мое. Потому что вы не знаете его отца! Он никогда вам не уступит. Никогда не выполнит ваших требований. Одна надежда – наверняка Интерпол уже занялся моими поисками.
– Не думаю, – сухо заметил граф. – И вам тоже не стоит на это рассчитывать.
– Я рассчитываю только на одно – поскорее выбраться отсюда!
Открылась дверь, и в комнату вошла Луиза.
Мадди хотела попросить минеральной воды, но вместо этого машинально взяла предложенный ей стакан содовой.
Налив в другой стакан виски, Луиза ушла, и они снова остались одни.
В воздухе повисло молчание. Сегодня оно было особенно тягостным. В надежде найти какую-нибудь тему для разговора, Мадди подошла к камину.
– Странный объект для изображения, – сказала она, глядя на висевшую над камином картину. – Это тот самый волк, в честь которого назван дом?
– Нет. Это скорее символ. Собирательный образ. Раньше он назывался Летний дом. Семейство Валери проводило здесь несколько летних месяцев, спасаясь от жары на побережье. Это мой дед решил дать ему другое название. Сорок лет назад над апеннинским волком нависла угроза исчезновения. Мой дед считал волков очень интересными животными, отважными и преданными. Он проделал немалую работу, чтобы этот вид внесли в Красную книгу и взяли под охрану.
Мадди нахмурилась:
– Но ведь волки и в самом деле опасны?
Граф пожал плечами:
– Они уничтожают слабых и больных животных, так что в целом популяция становится более здоровой. Но они не только плотоядны. Они едят и растения – корни и ягоды. Деду пришлось развернуть целое сражение с местными пастухами и охотниками. Он заказал картину и назвал свой дом «Каза Лупо» – «Домом волка», чтобы показать всем, на чьей он стороне.
– Вряд ли это прибавило ему популярности.
– Верно. Не прибавило. Но для местных он был хозяином, который всегда относился к своим арендаторам по-человечески. Поэтому они хоть и ворчали, но уважали его мнение. – Он улыбнулся: – И если люди начинали с ним спорить, говорил – не стоит забывать, кому обязана своим существованием Римская империя – волчице, вскормившей своим молоком Ромула и Рема.
– И ему удалось их убедить? – Мадди не смогла сдержать улыбку.
– Не сразу. Но он был очень упрямым человеком…
– Скажите, почему я здесь? В конце концов, вы сами сказали, деньги вас не очень-то интересуют.
– Сейчас я не могу вам объяснить. Вы пока еще слишком враждебны, слишком подозрительны, чтобы мне поверить. Нужно дождаться более подходящего момента. А также – ответа Сильвестров. А меня, – продолжал он, – вы не сможете переубедить. Так что и не пытайтесь. – Он помолчал. – Если только вы не ищете предлога разделить со мной постель. Но предлог здесь не нужен. Лишь только произнесите одну фразу: «Я хочу тебя, Андреа».
Мадди вдруг стало трудно дышать. Казалось, воздух между ними раскалился.
Она бросила на него гневный взгляд:
– Как вы смеете так оскорблять меня?! Это просто возмутительно!
– А откуда в вас столько лицемерия? Я просто сказал – желание между нами взаимно. Вот и все. Но выбор всегда будет за вами.
– Тогда я выбираю – никогда больше не оставаться с вами наедине!
– Как пожелаете, – холодно сказал он. – На несколько дней я вам это гарантирую. Мне нужно уехать по делам.
– Еще одна несчастная жертва?
Его глаза опасно блеснули.
– Вряд ли вам стоит причислять себя к этой категории, Маддалена.
– А если придет письмо от Джереми и его отца? Что тогда?
– Не беспокойтесь. Если там что-то сдвинется, мне тут же об этом сообщат.
– А я так и останусь взаперти и в неведении, что и когда может случиться?
– Вероятно, вы до сих пор надеетесь, будто ваш будущий свекор дернет за свои веревочки в Уайтхолле и британские десантники спустятся с небес, чтобы спасти вас? – Он вздохнул. – Не питайте напрасных надежд. Употребите свою энергию на что-нибудь другое.
– Вы кое-что забыли, – перебила его Мадди. – Есть еще телевизионная компания, которая и направила меня сюда. Если они не будут получать регулярных сообщений, это их обеспокоит, меня начнут искать.
– Но они уже получили несколько сообщений с вашего сотового, в которых их заверили – все идет как надо. Конечно, они будут разочарованы, если в конце концов вы вернетесь с пустыми руками… А теперь, когда я дал вашему встревоженному уму передышку, давайте все же сядем за стол.
– Нет, спасибо. – Мадди отставила в сторону недопитый бокал. – Сегодня я буду ужинать в своей комнате. Надеюсь, вы могли бы распорядиться, чтобы мне принесли туда немного спагетти и десерт. Этого достаточно.
Граф покачал головой:
– Какая банальная реакция. Это вам не к лицу, но, если вы настаиваете, я конечно же распоряжусь. И попрошу Доминику проводить вас. – Он подошел к камину и дернул за шнурок. – Все же, надеюсь, в мое отсутствие вы будете ужинать здесь.
Мадди уже подходила к лестнице, но, услышав эти слова, остановилась. Она вдруг вспомнила – отсюда было два выхода. А может, и больше?
– Вы настолько мне доверяете? – спросила она, пристально глядя на него.
– Нет. Но здесь будет Эустацио, а ему я доверяю. – Он заметил, как она прикусила губу, и с усмешкой добавил: – Мне было бы приятно знать, что в мое отсутствие ваша красота будет украшать этот стол. И представлять то время, когда нам не придется прощаться после ужина.
Кровь хлынула ей в лицо, отозвавшись жгучей пыткой жара, предательски охватившего все ее тело. Откровенная чувственность этой реакции ясно дала понять – все ее протесты были ложью.
Ее ногти с силой вонзились в ладони.
Поднимаясь по лестнице, она чувствовала его взгляд, как если бы он шел рядом – рука на ее талии, губы скользят по волосам.
– Я буду считать часы до нашей встречи, Маддалена, – услышала она за спиной его голос.
Глава 7
Дочитав последнюю страницу, Мадди вздохнула и отложила книгу в сторону. Свет полуденного солнца струился сквозь полуприкрытые жалюзи. Она встала с постели и начала беспокойно вышагивать по комнате.
Андреа Валери отсутствовал уже два дня. Мадди заставила себя спросить Доминику, когда его ожидают обратно. Та, пожав плечами, лишь сказала: «Дела, которые задерживают его в Виареджо, связаны с одной дамой. Очень хорошенькой, – добавила она не без ехидства, – так что трудно сказать, когда он вернется».
Эустацио, появившийся утром в ее комнате, выглядел встревоженным:
– Господин граф будет огорчен, узнав, что синьорина никуда не выходила из своей комнаты. Даже в библиотеку.
– Я тоже огорчена – меня вынуждают оставаться в этом чертовом доме!
Покачав головой, Эустацио ретировался.
Зато сегодня Мадди ожидала и маленькая радость. Доминика, эта ведьма, не появлялась с самого утра.
«Наверно, мастерит себе новую метлу, – злорадно усмехнувшись, подумала Мадди. – Хотя, возможно, я и несправедлива к женщине, всего лишь выполняющей свои обязанности».
И все-таки Мадди раздражала Доминика. Чем та всегда недовольна? Откуда такая враждебность? Другие слуги вели себя по-другому. Луиза и девушка из кухни, Иоланда, несмотря на языковой барьер, всегда приветливы и улыбчивы, а Эустацио так вообще на редкость предупредителен.
Ход ее мыслей прервал звон ключей.
Вошла Луиза с перекинутыми через руку чистыми полотенцами, а за ней – Иоланда, которая явилась, хоть и с некоторым опозданием, забрать поднос – с обедом было покончено уже час назад.
Луиза направилась в ванную, а Иоланда, подхватив поднос, вышла из комнаты, оставив открытой дверь.
Мадди замерла. Такое случилось впервые. Доминика всегда закрывала дверь, когда входила и выходила из комнаты. Шанс был ничтожным, но он мог оказаться единственным.
Она сделала шаг в сторону двери и в тот же момент услышала грохот упавшего подноса и последовавший за ним крик боли.
Бросившись по коридору, Мадди увидела среди разбитой посуды встающую с пола Иоланду. По ее руке текла кровь.
Невольно застонав, Мадди повернула ее руку к свету и осмотрела рану, оказавшуюся весьма серьезной. Рядом появилась Луиза, явно перепуганная.
– Принеси полотенце, – сказала ей Мадди по-английски и, встретив непонимающий взгляд, изобразила, будто вытирается после душа.
Луиза кивнула и через несколько секунд вернулась с льняным полотенцем. Мадди перевязала им рану.
– А теперь отведи ее вниз, на кухню. Ей нужно в больницу. Чтобы наложить шов. – Она изобразила движение, как при шитье иголкой, после чего последовал вопль ужаса и всхлипывания Иоланды.
– А это я уберу, – сказала Мадди, увидев, как Луиза озабоченно смотрит на осколки.
Луиза рассеянно кивнула и, поддерживая Иоланду за плечи, повела девушку по коридору.
Как только они скрылись из виду, Мадди стала судорожно соображать. Луиза в конце концов вспомнит – они не заперли ее дверь. И все-таки время у нее есть…
Ключи торчали в двери, и чтобы выиграть время, она закрыла дверь, вытащила ключи и, подхватив юбки, побежала в кладовку. Там она выбрала белую униформу для работников на кухне и пару черных туфель на низких каблуках. Потом стянула с себя платье и вместе с ночной сорочкой бросила вместе с ключами в бак для грязного белья.
Жесткая одежда из накрахмаленного льна царапала кожу, обостряя ее ощущения. «Что, несомненно, мог бы оценить этот чертов Андреа», – сказала она себе, пытаясь непослушными пальцами застегнуть пуговицы. И все же для ее целей это была более подходящая одежда, чем роскошные туалеты из шелка.
«А тем, у кого ничего нет, не стоит быть слишком разборчивыми», – думала она, тщательно убирая под эластичную шапочку волосы, чтобы не выбилась ни одна светлая прядь.
Наконец, всунув ноги в неудобные туфли из грубой кожи, она вышла в коридор и двинулась в сторону галереи, чутко прислушиваясь ко всем доносящимся до нее звукам. Отодвинув портьеру, Мадди направилась к скрытой в стене двери, делая вид, что никуда не торопится.
Стена отошла в сторону, и до нее донесся гул возбужденных голосов, а затем и протестующий плач Иоланды. На мгновение гул усилился, когда дверь кухни открылась и оттуда вышел мужчина с коробкой. Он мельком взглянул на Мадди и пошел дальше по коридору.
«Ух… маскировка сработала, – с облегчением вздохнула она, чувствуя, как стучит ее сердце. – А куда он понес коробку? Может, к мусорному баку? Тогда следует просто пойти за ним».