Однажды прихожу в сад,а туда по дрова, разумеется, не один я ходил, и
вижу: какой-то курносый паренек у забора пыхтит, тоже доски выламывает.
- Помочь? - спрашиваю.
- Отстань, - говорит, - сам справлюсь.
- А как тебя зовут?
- Витька
- А сколько тебе лет?
- Тринадцать.
- Давай помогу?
- А ну!
Самолюбие не позволяет помощь принять. Рванул мой Витька доску на себя.
Доска,правда,затрещала, но парень не удержался - бац на спину. Доска его
по лбу, на лбу - синяк, губы дрожат, вот-вот заплачет.
Думаю:надо его разозлить,а то заплачет, застыдится, убежит, и конец
нашему знакомству.
- А доску эту, - говорю, - я у тебя возьму.
Вскочил мальчишка, ощерился, сразу о синяке забыл.
- Я тебя камнями забью, - говорит.
Поговорили мы с ним.Ничего,сошлись.Выломал я себе три доски,ему
две, пошли обратно вместе.
- Ты где живешь? - спрашиваю.
- Здесь, на Фонтанке.
- А отец у тебя чем занимается?
- Отец на Путиловском заводе работает.
- А как же вы сюда, на Фонтанку, попали?
- А нас сюда из подвала переселили...
Вышли мы на Фонтанку.
- А где же ты здесь живешь? - спрашиваю.
- А вон, - говорит, - в большом доме, на втором этаже, там еще на двери
вывеска: "Барон фон Мердер".
- Эх ты, барон! - говорю. - Идем ко мне, наколю я тебе твои доски.
Ну, поломался он для приличия и согласился.
На другой день мы уже вместе по дрова пошли, потом зазвал я его к себе,
иначалась наша дружба.Яему про войну рассказываю,о Красной Армии,о
деникинцах,оКолчаке,вместе снимревольвер свойчищу,целиться его
научил, азбуке Морзе выучил, короче говоря, бери парнишку на фронт, он и там
без дела не окажется.Виктор тоже в долгу не остался, начал меня арифметике
обучать.Придет ко мне вечером уроки готовить,ну и сидим мы с ним вместе,
решаем задачки всякие.
Александра Евгеньевна во мне души не чает.После того как я с Виктором
подружился и начал с ним задачки решать,она,кажется,совсем убедилась в
том, что я нахожусь в отставке и не знаю, как свое время убить.
IV
Довелось однажды днем остаться мне вдоме одному.Старуха ушла нето
карточки какие-то получать,не то платок какой-то понесла на рынок на сахар
выменивать.Сижу я себе в комнате и книжку читаю.Слышу -звонок. Пошел к
двери, открываю.
Стоитнапарадноммужчина.Бородкаклинышком,серенькое пальтецо.
Ничего особенного.
Взглянул на меня, хмыкнул почему-то и спрашивает:
- У вас для продажи саксонского фарфора не найдется?
Вижу -скупщик. За последние дни они что-то редко стали к моей хозяйке
захаживать.
Не захотел я упускать покупателя, дай, думаю, услужу хозяйке.
- Отчегоже,-говорю,точь-в-точькаквсегда отвечала Александра
Евгеньевна, - найдется, если заплатите пшеном или рисом.
Незнакомец ухмыльнулся,сунул мне в руку какую-то записку и, не говоря
больше ни слова, повернулся и скрылся за углом.
Что-то непонятно!
Вернулся вкомнату,размышляю и думаю,что не вредно мне эту записку
прочесть.Разворачиваю.Написано непо-русски,авуглубудто быдва
скрещенных меча синим карандашом нарисованы. Вижу - не моего ума дело.
Дождался старушку - у нас между собой условлено было квартиру пустой не
оставлять -и,нислова ейне говоря,натянул бушлат,вышел на улицу и
прямым ходом к Коврову.
- Так итак,товарищ Ковров,-говорю,докладываю все по порядку и
подаю записку.
- Придется тебе,товарищ Пронин,-говорит он,-обождать здесьс
полчасика.
Ушел он, возвращается минут через двадцать и отдает записку обратно.
- Видишь ли,кмоменту наступления Юденича на Петроград белогвардейцы
подготавливают вооруженное выступление, - объясняет Ковров. - В городе много
всяких контрреволюционных групп и группочек,хоть нити от них тянутся все в
одинштаб.Среди нихесть организация,именующаяся "Синие мечи".Агде
собираются эти заговорщики,мы не знали.Понятно?Иди домой,отдай своей
хозяйке записку, как будто ты здесь и не был, а сам следи там во все глаза.
Вернулся я домой, поговорил для видимости со старушкой о том о сем, тут
Виктор ко мне пришел,ясним огеографии,о картах потолковал и только
потом будто вспомнил и спохватился:
- Выужизвините меня,Александра Евгеньевна,вамтут днем записку
принесли, а я и забыл.
Она берет записку, тут же при мне ее читает и спрашивает:
- Разворачивали вы ее?
- Как же,-говорю,-извиняюсь,полюбопытствовал,думал,может,
срочное что-нибудь...
- А кто же вам ее дал? - спрашивает она.
Ярассказываю все,как было.Спросил человек про фарфор,ая ему и
ответил: ежели за пшено или за рис, то можно.
- Правильно ответили, - одобряет она. - А он что?
- А он ушел, - говорю и спрашиваю: - Это на каком же языке написано?
- На английском,-объясняет она. - В записке он просит меня отобрать
чашки с такой маркой, как здесь указано, а зайдет он за фарфором позже.
Тут она идет к себе в комнату,приносит оттуда чашки,и действительно
надонышках чашекизображены такиежеточномечи,какиенарисованы на
записке.Признаться,тут ядаже подумал,не переборщил ли Ковров в своей
подозрительности: мечи и впрямь оказались фабричной маркой.
Ну, напились мы втроем чаю из этих самых чашек, Виктор пошел домой, а я
лег спать.
V
Днячерезтризаходит комневечером Александра Евгеньевна,такая
довольная, веселая, приветливая.