Онповелменяназады,гдепроволочноезаграждение отделяломою
территорию от владений пулеметного взвода, лихо перепрыгнул черезпроволоку
и направилсяк полузасыпанной канаве, некогдаслужившейнафермемежой.
Здесь онпринялсякопаться офицерскойтростьювземле,точно боровна
огороде,ивскоре издалторжествующийвозглас:емуудалосьобнаружить
свалку, столь милую аккуратной солдатской душе.Вбурьяне валялись коробки
из-подсигарет,старые консервные банки,швабра без палки, печная вьюшка,
проржавленное ведро, носок, буханка хлеба.
--Вотвзгляните-ка,--сказалкомандирбатальона.--Хорошенькое
впечатление это произведет на тех, кто разместится здесь после нас.
-- Да, ужасное,-- ответил я.
--Позор. Распорядитесь, чтобы все было сожжено, преждечемпокинете
лагерь.
--Слушаюсь, сэр.Старшина, пошлитесолдатакпулеметчикам,пусть
передаст капитануБрауну,чтокомандирбатальонаприказалочистить эту
канаву.
Какприметполковникмоюотповедь,мнебылонеясно; емусамому,
очевидно, тоже. С минутуон постоялв нерешительности, ковыряятросточкой
отбросы в канаве, затем повернулся на каблуках и ушел.
-- Напрасно вы это, сэр,-- сказал старшина, мой наставник и хранитель с
первого дня, как я прибыл в роту.-- Ей-богу, напрасно.
-- Это не наша свалка.
-- Так-то оно так, сэр, да ведь знаете, как получается. Если со старшим
офицером раз не поладишь, он потом в чем-нибудь да на тебе отыграется.
Когда мы проходили маршем мимо сумасшедшего дома, три старика стояли за
решеткой забора и бормотали что-то доброжелательное.
-- Эгей, приятель, до скорой встречи!
-- Ждите нас!
-- Не скучайте, ребята, скоро увидимся! -- кричали им солдаты.
Я шагал вместе с Хупером впереди головного взвода.
-- Имеете представление, куда нас?
-- Ни малейшего.
-- Может, наконец, туда?
-- Нет.
-- Опять, значит, ложная тревога?
-- Да.
-- А все говорят, туда едем. Сам не знаю, что и подумать.
Глуповроде как-то, вся эта муштра и волынка, если мы так никогда и не
повоюем.
-- Не волнуйтесь, время придет, на каждого с лихвой хватит.
-- Да мнеособенно-то много и не надо. Чтоб только можно было сказать,
что был в деле.
Назапасныхпутяхнасдожидалсясостав издопотопных пассажирских
вагонов; погрузкойраспоряжался какой то железнодорожный начальник; рабочая
командасносила последниевещмешки изгрузовиков в багажные вагоны. Через
полчаса мы были готовы и через час тронулись.
Трое моих взводных иязанялиотдельноекупе. Ониели бутерброды и
шоколад, курили, спали.
Ониели бутерброды и
шоколад, курили, спали. Книги не нашлосьни у одного. Первые три или четыре
часаонипрочитывалиназваниягородов,через которыемыпроезжали,и
высовывалисьизокна, когдапоезд--чтослучалосьдовольночасто --
останавливался в чистом поле. Потом и этот интерес у них пропал. В полдень и
второйраз, когда стемнело,даваличутьтеплоекакао,его разливали из
бидоновнамвкружкибольшим черпаком.Эшелонмедленнотащилсяюжной
магистралью по плоской, унылой местности.
Основнымсобытиемднябыла "оперативка"убатальонногокомандира.
Приглашение мы получили через вестового и собрались у полковника в купе, где
засталиего самого иего адъютанта в касках и полной амуниции. Первыми его
словами были:
-- Здесь у нас оперативное совещание, и каждый обязан быть одет по всей
форме.Тообстоятельство,что в данный моментмы впоезде,значения не
имеет.-- Я подумал, чтонас выгонят, но он обвелвсехсвирепым взглядом и
заключил: -- Прошу сесть.
-- Лагерь оставлен в позорном состоянии. Повсюду, куда я ни заглядывал,
обнаруживалисьдоказательствадурногоисполнения офицерами своегодолга.
Состояние,в каком оставляетсялагерь,--это лучшая проверка деятельности
ротныхофицеров. Именноотэтого зависитдобрая славабатальонаиего
командира. Ия,--действительнолион сказал этоилия простопередаю
словамито возмущение,котороевыражали его голос и взгляд, наверное,он
все-такиэтогонесказал,--янедопущу,чтобымояпрофессиональная
репутацияпострадалаиз-зарасхлябанностиотдельныхвременнослужащих
офицеров.
Мы держали наколенях блокноты, дожидаясь, когда надо будет записывать
распоряжения.Болеечуткийчеловекпонялбы, чтонесумелпроизвести
желаемый эффект;аможет быть, он это и понял, потомучто заключилтоном
обиженного учителя:
-- Япрошувсего толькодобросовестного отношения. Затем,развернув
свои заметки, стал читать:
-- "Приказ.
Обстановка. В настоящее времябатальон перебрасывается изпункта Ав
пунктВ.Переброскапроизводитсяпо крупнойжелезнодорожной магистрали,
представляющей опасностьвотношении воздушных бомбардировок ихимических
атак со стороны противника.
Задача. Моя задача -- прибыть в пункт В.
Средства. Эшелон прибывает к месту назначения около 23 часов 15 минут".
И так далее.
Самоенеприятноесодержалосьвконцеподрубрикой"Предписания".
Третьей роте предписывалось по прибытии эшелонанаместо приступитьдвумя
взводамиквыгрузкебатальонногоимуществаипереброскеегонатрех
грузовиках, имеющихожидать в пункте прибытия, в "район нового расположения
части; работу производить до завершения; третьему взводуобеспечитьохрану
временного полевого склада,а также выставить часовых попериметрунового
лагеря.