Макс старался занять Аннелизу как умел, приносил ей журналыиновые
книги, вспоминалснеюдетство,покойныхродителей,старшегобрата,
убитого на войне. Однажды, в жаркий летний день, он повез ее вТиргартен,
там они вышли и долго бродили и с полчаса смотрели на обезьянку,которая,
улизнув от гулявшего с ней господина,забраласьвсамуюгущувысокого
вяза, откуда хозяин тщетно старался сманить ее вниз, то тихим свистом,то
сверканием зеркальца, то желтизной большого банана. "Оннедостанетее,
это безнадежно, она никогда не придет", - сказала наконец Аннелиза и вдруг
заплакала. Они пешком возвращались домой, и было так жарко, что Максснял
пиджак, несмотря на то, что был в подтяжках. "Это нехорошо, -сказаласо
вздохом Аннелиза. - Нужен пояс". "Но он не держит, - возразилМакс.-У
меня живот как-то неправильно вырос". В это мгновение сестра сильносжала
ему руку. Она смотрела в сторону, напроезжавшийтаксомотор.Таксомотор
затрубил, выпустил вправо красный язык и скрылся за угол.
XII
В своем черном купальном трико, до раскосости короткомналяжкахи
уходившем вглубь чуть выпуклым мыском,когдаона,каксейчас,сдвинув
вытянутые ноги, лежала навзничь,-вчерномтрикосбелымрезиновым
пояском и клинообразными вырезаминабоках,досамойталии,-Магда
подозрительной стройностью исоразмерностьючленовотличаласьотдвух
девочек-подростков, дочек красного англичанина в полотняной шляпе, которые
валялись поодаль. Кречмар, облокотясь на песок, не отрываясь,смотрелна
нее, на ее руки и ноги, уже сплошь покрытые гладкимсолнечнымлаком,на
румяно-золотое лицо с облупившимся носом и толькочтонакрашеннымртом.
Откинутые со лба волосы отливали каштановым блеском,раковинамаленького
уха мерцала песчинками, в темноте трико сквозили еще более темные сосцы-
и весь ее туго сидящий костюм с обманчивыми перехватцами ипросветами,с
тонкими бридочками налоснящихсяплечах,держался,какговорится,на
честном слове, перережешь вот тут или тут, и все разойдется.
Кречмар высыпал из ладони горсть легкого песка на ее втянутыйживот.
Магда открыла глаза, замигала от солнца, улыбнулась, косясь налюбовника,
и зажмурилась снова.
Погодя она приподняласьизамерлавсидячемположении,обхватив
колени.Теперьонвиделееголуюспину,переливпозвонков,блеск
приставших песчинок. "Постой, я смахну", - сказалон.Кожаунеебыла
горячая, шелковая. "Боже, - проговорила Магда. - Какое голубое море!"
Оно было действительно очень голубое. Когда поднималась волна, тона
ее блестящей крутизне кобальтовыми тенями отражались силуэтыкупальщиков.
Мужчина в оранжевом халате стоял у самой воды и протирал очки.Откудани
возьмись прилетел большой,разноцветный,какарлекин,мяч,прыгнулс
легким звоном, и Магда, мгновенно вытянувшись,поймалаегоивсталаи
бросилаегокому-то.
ТеперьКречмарвиделее,окруженнуюсолнечной
пестротой пляжа, которая, однако, была сейчас длянегомутна,настолько
пристально он сосредоточил взгляднаМагде.Легкая,ловкая,стемной
прядью вдоль уха, с вытянутой после броска рукою всверкающейбраслетке,
Магда виделась ему как некая восхитительнаязаставка,возглавляющаявсю
его жизнь.
Она близилась, он лежалничкоминаблюдал,какпередвигаютсяее
маленькие ступни. Магда нагнуласьнадним,ивеселокрякнув,игривым
берлинским жестом хватила его по хорошо набитым трусикам.
"Пойдем в воду!" - крикнула она и побежала вперед, ступая на пальцы и
слегка припадая на одну ногу, - и потом, раскинувруки,ужемесяводу,
замедленным шагом пошла все дальше, дальше, и вот уже началаподливатьк
коленям кудрявая пена. Она опустилась в воде начетвереньки,попробовала
плыть, но захлебнулась и быстро встала, сосмехомизбегаяКречмара.Ее
черный костюм блестел, прилип к телу, посредине живота образовалась лунка.
"Ах-ах", - дышала она, улыбаясь, плюясь и отводямокрыеволосысглаз.
Вдруг, ладонью проехав по поверхности, она окатила Кречмара, и онответил
тем же, и так они долго друг в друга шарахали ослепительной водой и громко
кричали, и пожилая англичанка под зонтиком лениво сказала,обратившиськ
мужу: "Look at that Cerman romping about with his daughter. Nowdon`tbe
lazy, take the kids out for a good swim..."
"Взгляни вон на того немца, что возится с дочерью. Неленись,пойди
поплавай с детьми" (англ.).
XIII
Потом, в цветистых халатах, они поднимались кремнистойтропоймежду
желтых кустов утесника и дрока. Небольшая, но закрупныеденьгинанятая
виллабелела,каксахарная,сквозьчернотукипарисов.Черезгравий
перемахивали синекрылые кузнечики. Магдастараласьихпойматьвруку.
Присев на корточки, она осторожно приближала пальцы к кобылке,ноуглами
поднятые лапки вдруг вздрагивали, и, выпустиввеерныекрылья,насекомое
перелетало на три сажени дальше или терялось среди чертополоха запущенного
садика.
В прохладной комнате с решетчатыми отражениями жалюзи на терракотовом
полу Магда, как змея, высвобождалась из темной чешуи купального костюмаи
ходила по комнате в одних туфлях на высоких каблуках, и солнечныеполоски
от жалюзи проходили по ее телу.
Вечерамибылитанцывказино.Морепринималозеркально-лиловый
оттенок, и появлялсявнаправлениикРагузеужеосвещенныйпароход.
Кречмар старательно с ней танцевал,еегладкопричесаннаяголоваедва
доходила до его плеча.
Оченьскоропоприездевозниклиновыезнакомые,-итальянцы,
англичане,австрийцы,-Кречмарсразусталчувствоватьгнетущую
унизительную ревность, наблюдая за тем, как она тесно танцует с другим,и
зная, что у нее под тонким платьем ровно ничего не надето, дажеподвязок:
замечательный загар заменял ей чулки.