Ты должнаотшивать
любую мразь, не то погибнешь.
ПервойповернулаБольшаяБерта.ОнабросиланаЭрнестину
презрительный взгляд.
- Я не спешу, - она косо посмотрела на Трейси. - Ты будешь здесьеще
очень долго. Как и я, детка. Так что увидимся.
Она развернулась и ушла.
Эрнестина молча следила, как та уходит.
- Это - плохая сиделка. Та самая сиделка, котораявЧикагоубивала
своих пациентов. Вкалывала цианистый калийиследилазатем,какони
умирали. Да, ангел милосердия на твоей стороне, Уитни. Тебе надокрепкого
охранника. Она собирается напасть на тебя.
- Ты поможешь мне сбежать?
Раздался сигнал.
- Время покажет, - ответила Эрнестина.
Ночью, лежа на койке, Трейси думала об Эрнестине.Даженесмотряна
то, что Эрнестина больше не пыталась снова трогать Трейси, она все ещеей
не доверяла. Онаникогданесможетзабыть,чтоЭрнестинаитедве
сокамерницы сделали с ней. Но ей нужна была помощь чернокожей женщины.
Каждый день после ужина заключенным разрешалось провести одинчасв
комнатеотдыха,гдеонимоглипосмотретьтелевизорилипоболтать,
посмотреть последние газеты и журналы. Трейси просматривала кипу журналов,
когда ей на глаза попался снимок. Это быласвадебнаяфотографияЧарльза
Стенхоупа III и его невесты, они, улыбаясь, выходили изчасовни,рукав
руке. Трейси словно ударили по лицу. Она сидела и смотрела на их смеющиеся
счастливые лица и чувствовала, как больперерасталавхолоднуюярость.
Когда-то она хотела соединить свою жизнь с жизньюэтогочеловека,аон
отвернулся от нее, позволил им уничтожить ее, позволил убитьихребенка.
Но это было другое время, другое место, другой мир.Этобыласказка.А
сейчас - реальность. Она захлопнула журнальную страницу.
В посетительские дни легко узнавалось, кто из осужденныхимелдруга
или к кому приходили родственники.Заключенныехвасталисьискладывали
свежие платьяикосметику.ОбычноЭрнестинавозвращаласьизкомнаты
посетителей счастливая, улыбающаяся.
- О, мой Эл, он всегда приходит проведать меня,-рассказывалаона
Трейси. - Он дождется, пока я выйду отсюда. А знаешь почему? А потому, что
я даю ему то, чего другая женщина не даст.
Трейси не смогла скрыть недоумение.
- Ты имеешь в виду... сексуально?
- Конечно, ах ты задница. То, что происходит в этихстенах,никогда
не происходит на воле. Здесь иногда нам нужно подержаться за теплоетело.
Кто-то держится за нас и говорит, что любит.Кто-топроклинаетнас.Не
имеет значения, было ли это раньше или есть сейчас. У нас у всех это было.
Но когда я выйду отсюда, - Эрнестина бросила взгляд, ухмыльнувшись, -вот
тогда я стану нимфоманкой, черт меня побери.
Но оставалась какая-то тайна, которую Трейси хотелось узнать.
Иона
решила однажды спросить:
- Эрни, почему ты взяла меня под свою защиту?
Эрнестина пожала плечами:
- Отстань ты от меня.
- Но я правда хочу знать, - Трейси тщательно подбирала слова.
- Каждый, кто твой... твой друг, принадлежит тебе.Ониделаютвсе,
что ты приказываешь им делать.
- Да, если они не хотят ходить с голой задницей, да уж.
- Но не я, почему?
- Ты что, жалуешься на это?
- Нет, я серьезно.
Эрнестина на минутку задумалась.
- Хорошо. В тебе есть что-то, чего я хотела, - она бросила наТрейси
взгляд. - Нет, не то. Я получила все, что хотела, малышка.Ноты-это
класс. Я имею в виду настоящий, высший класс.Кактехолодныеледина
страницах журнала "Бог, город и деревня", все разодетые в пухипрах,и
попивающие чай из серебряных чашек. К ним принадлежишь и ты. Это всетвой
мир. Я не знаю, как ты спуталась со всеми этими крысами там, на воле, но я
догадываюсь, что кто-то к тебе присосался.
Она опять взглянула на Трейси и сказала, почти застенчиво:
- В своей жизни я имела дело со многими приличными штучками. Тыодна
из них.
Она отвернулась, и последние слова были едва слышны:
- И прости меня за твоего ребенка. Я действительно...
Этой ночью, послетогокаквыключилисвет,Трейсипрошепталав
темноте:
- Эрни, я хочу сбежать. Помоги мне. Пожалуйста.
- Я хочу заснуть, Христа ради. Заткнись ты, наконец.
Эрнестина ввела Трейси в мир заушного языка тюрьмы. Группы женщинво
дворе беседовали:
- Этот кобел уронил ремень на серый брод иснегонатебя,аты
кормишь ее длинной ложкой...
- Она была короткой, но они схватили ее в снегопад,икаменныйкоп
засунул ее к мяснику. Это и прекратило ее подъем. Пока, Руби-до.
Что касается Трейси, то ей казалось, что она слушает марсиан.
- О чем они говорят? - спрашивала она.
Эрнестина покатывалась со смеху.
-Разветынеговоришьпо-английски,девочка?Когдалесбиянка
"бросает ремень", это значит, она меняет роль мужа на роль жены. Она тащит
за собой "серый брод" - это кличкатакой,какты.Онанеможетбыть
верной, это значит ты остаешься брошенной. Она была "кроткой" - значит, ей
немного осталось до конца срока, но ее поймали при получении героина около
каменного копа - это кто-то, кто живет по закону и не может быть подкуплен
- и они отправили ее к "мяснику", тюремному доктору.
- Что это "Руби-до" и "подъем"?
- Неужели ты ничегошенькинезнаешь?"Руби-до"-этопароль,а
"подъем" - день освобождения.
Трейси знала, что она не будет ждать.
СхваткамеждуЭрнестинойЛиттлиБольшойБертойпроизошлана
следующий день во дворе.