Я не в состоянии один заменить целую следственную группу. Конечно, я могу позвонить в Глазго и попытаться вызвать специалистов, но вы бы на их месте послали сюда детективов из‑за нескольких разбитых ламп?
– Но авторитет сэра Ставракиса…
– Что вы имеете в виду?
– Он пользуется большим авторитетом. У него огромные связи и средства. Вы не боитесь, что ему не понравится вся эта история?
– О, что вы, что вы! Мы все здесь гордимся тем, что сэр Ставракис иногда посещает наши места. Это такой человек! – Чувствовалось, что сержант Макдональд умеет скрывать свои мысли, но сейчас это умение было абсолютно лишним: в его глазах лучилась неподдельная любовь и преданность. – Мы знаем, какой это большой человек! Мы не обращаем внимания на газетные сплетни. Вы не найдете ни одного человека на побережье, который думал бы о господине Ставракисе что‑нибудь плохое.
– Вы неправильно меня поняли, – попытался я прервать поток славословий. – Я совершенно его не знаю…
– Зато мы знаем его с самой хорошей стороны. Посмотрите туда. – Он показал на расположившееся за молом большое строение шведского типа. – Это новая мэрия, дар сэра Антони. А там, выше, на взгорье, видите шесть павильонов? Это дом для престарелых, еще один его подарок. За все это он заплатил из собственного кармана. А вы знаете, что иногда он устраивает для нашей молодежи морские прогулки на «Шангри‑Ла»? А знаете, что он собирается организовать тут строительные верфи, чтобы обеспечить местных жителей работой?
– Да‑да, я согласен, все это характеризует господина Ставракиса с самой положительной стороны. Но меня сейчас интересует только один вид благотворительности: не может ли он или кто‑нибудь другой установить на «Огненном кресте» новый радиопередатчик?
– Господин Петерсен, я буду держать это дело в поле зрения, но ничего больше обещать не могу. Если появятся какие‑то новости, сразу же дам вам знать.
Мне ничего не оставалось, как поблагодарить и ретироваться. Я с самого начала не строил иллюзий по поводу возможных результатов этого визита, но кому‑то могло бы показаться странным, что экипаж «Огненного креста» не поучаствовал во всеобщей суете вокруг радиопередатчиков.
Кроме того, надо было создавать хоть какую‑то видимость деятельности. Ведь время не стояло на месте, и у меня осталось только две ночи и полтора дня.
– Именно так, – подтвердил дед. – Я восхищен их фантазией.
– Я восхищен их фантазией. После эксперимента с нелегальными пассажирами, после истории с потерпевшим аварию прогулочным катером, после варианта с морским патрулем и, наконец, после «пожара» на борту яхты я надеялся, что они повторятся. Но они придумали нечто новое. Они запустили по курсу корабля спасательный плот с десятью потерпевшими, а поверхность моря вокруг была покрыта маслом, как после катастрофы. Вы догадываетесь, что было дальше?
– Да, Анабелла.
Да, я знал, что было дальше. Тут им не пришлось отходить от привычного сценария. На борту оказалось, что потерпевшие не очень‑то настроены благодарить за спасение. Они дружно выхватили револьверы, быстро решили спорные вопросы с командой и заняли корабль. Потом каждому из членов команды натянули на голову марлевый мешок и переправили сначала на другой корабль, а ночью – на берег, на заброшенную ферму. Это всегда происходило на побережье Ирландии. Три первых случая – на севере, два последних – на юге. Куда пираты уводили корабли – неизвестно.
– А Бетти и Дороти? – спросил я. – Когда увезли команду, они остались на корабле?
– Думаю, да, но окончательную информацию можно будет получить только у капитана. Он один знал об их присутствии на корабле. Доктора пока не разрешают побеседовать с ним. Время уходит, Каролина, что вы успели сделать?
Неужели у командира не было других, более приятных тем для беседы?
– Часа два я проспал, – сказал я, прекрасно, впрочем, отдавая себе отчет в том, что сон, с точки зрения деда Артура, совершенно бесполезное занятие, естественно, если речь идет не о сне самого деда Артура. – Потом я имел дружеские беседы с полицией и владельцем судна, стоящим на якоре недалеко от нас. Вечером мы собираемся нанести ему визит.
Пауза.
– Что вы собираетесь нанести, Каролина?
– Мы приглашены на ужин.
Большая пауза.
– Каролина, у вас остается немногим более сорока часов.
– Я знаю об этом, Анабелла.
– Я надеюсь, у вас все в порядке с головой?
– Я не очень понимаю, что имеется в виду. Во всяком случае, с ума я пока что не сошел.
– Значит, вы не собираетесь отказаться от этого дела? Хотя, я понимаю, это был лишний вопрос. Вы не откажетесь. Вы слишком упрямы и слишком…
– Слишком глуп?
– А кто этот моряк, который пригласил вас?
Ответ был невыносимо длинным. Прежде всего потому, что мне приходилось пользоваться этим проклятым шифром, чтобы назвать корабль и фамилию владельца. Кроме того, разобравшись, о ком идет речь, дед Артур стал очень болезненно воспринимать каждую новую подробность моей беседы со Ставракисом и каждую мелочь из моего разговора о миллионере с полицейским.
Пользуясь тем, что дед меня не видит, я даже скорчил в его адрес ироническую гримасу. Конечно! Даже у министров возникали сложности, когда они хотели получить аудиенцию у Великого Магната. Госсекретари – вот его обычный уровень. Именно те госсекретари, которые были единственным кошмаром в жизни командира, единственной силой, которая могла помешать ему расширять и развивать свою тайную империю.
– Каролина, вы должны быть максимально осторожны в общении, и, пожалуйста, держите себя в соответствующих рамках.
– Бетти и Дороти не вернутся, Анабелла. Я хочу, чтобы те, кто виновен в этом, заплатили сполна. Надеюсь, по этому пункту у нас нет противоречий.
– Да, конечно. Но неужели вы думаете, что человек с таким положением, с таким состоянием…
– Простите, Анабелла, я вас не понимаю.
– Такой человек! Это невозможно! Я ведь его знаю. Мы обращаемся друг к другу по имени, иногда вместе обедаем. Я хорошо знаю его вторую жену… Она бывшая актриса… А этот человек, он ведь известный филантроп и вообще принадлежит к элите.