– Только потому, что ты в качестве обманщика безнадежен, – ответил Огги.
Сэмюэл посмотрел на него в упор:
– Никто из нас, поднявшихся до мастера города, без обмана обойтись не может, старый друг.
Веселья на лице Огги убавилось, потом оно исчезло. Я поняла, что ни у кого из мастеров вампиров, которых я видела, такого подвижного лица не было, такого выразительного, – поняла, когда оно стало совершенно пустым, как бывает только у очень старых вампиров.
– Верно, старый друг, но ты предпочитаешь честность.
– Это да, – кивнул Сэмюэл.
– Тебе нравится честность? – спросила я. – Тогда меня ты просто полюбишь.
Короткий взрыв смеха донесся из двух – как минимум – разных углов комнаты. В одном, живописно расслабившись, стоял Фредо, и черная футболка на нем чуть оттопыривалась там, где он прятал ножи. Другие ножи были на виду – два больших на каждом бедре, как у бандита давних времен. Смуглое лицо сморщилось от смеха, черные глаза сверкали из‑под завесы темных волос.
А еще смех прозвучал почти из противоположного угла. Клодия – почти шесть футов шесть дюймов, самая высокая женщина на моей памяти и серьезно занимается штангой. Рядом с ней тощий Фредо кажется тростинкой. Черные волосы она завязала в свой обычный хвост. Косметики на ней никакой не было, и все же лицо поражало своей красотой. Клодия еще меньше заботилась о женственном виде, чем я, но даже при всех занятиях штангой тело ее было полностью женским. Если бы не рост и не мышцы, она была бы из тех женщин, которым на улицу не выйти, чтобы к ним тут же не пристали или хотя бы не пялились на них. Пялиться‑то все же на нее пялились, но в основном мужчины ее боялись, и не зря. Наверное, она здесь единственная кроме меня женщина с пистолетом. Сейчас ее лицо поплыло от смеха, все еще булькающего в горле. Смех у нее приятный – горловой и глубокий. Не знаю даже, слыхала ли я его до этой минуты.
– Что смешного? – спросила я у обоих.
– Извини, Анита, – ответила она все еще булькающим голосом.
– Ага, извини, – кивнул Фредо, – но ты – «честная»? Бог ты мой, «честная» – очень‑очень слабое слово.
Мике тоже пришлось прокашляться, и даже у Натэниела лицо будто горело усилием не улыбнуться.
Я постаралась подавить в себе злость – и подавила. Очко в мою пользу.
– Я умею лгать, если надо.
И сама услышала, каким обиженным голосом это было сказано.
– Но это не в твоей натуре, – заметил Фредо. Слишком восприимчив для простого солдата.
– Он прав, – сказала Клодия, подавившая, наконец, приступы смеха. – Но я прошу прощения за эту выходку.
– Она вроде тебя, Сэмюэл, – сказала Теа. – Честное сердце.
– Это было бы хорошо, – сказал он.
И его интонация заставила меня обратить внимание на еще некоторых участников этой вечеринки. Мои мысли насчет предполагаемого свойства оказались чуть слишком точными насчет Сэмюэла и Теа: они в качестве pomme de sang предлагали мне на выбор трех своих сыновей. Мне это показалось жутковатым, но все вампиры мне объяснили дружно, что вампы по‑настоящему старые – родом из тех времен, когда брак по сговору между власть имущими был нормой, а не исключением.
Близнецов заметить было легко, поскольку они были одинаковы. Их имена я знала: Томас и Кристос. Цвет волос им достался от матери, а небрежные короткие кудри – от отца. И оба они были выше отца, где‑то пять футов десять дюймов, как мама. Но они были худощавые, еще мускулы не развились. Разглядев любопытные лица, я поняла, что они молоды. Очень молоды. Естественно, лет им должно быть не меньше, чем требует закон, иначе бы Жан‑Клод не согласился, но с виду они казались моложе.
Очень молоды. Естественно, лет им должно быть не меньше, чем требует закон, иначе бы Жан‑Клод не согласился, но с виду они казались моложе. Может быть, морской народ развивается медленнее людей.
Еще одного сына я не могла точно определить, потому что за креслом стояли двое темноволосых юношей. Один из них встретил мой взгляд, не моргнув глазом, а другой покраснел смущенно. Я решила, что это наверняка он и есть. Может, ему это все казалось таким же диким, как и мне.
– Правда, прекрасны мои сыновья? – спросила Теа, снова привлекая мое внимание.
Я не знала, что на это сказать. В конце концов выбрала такое:
– Ну, да, наверное, конечно… я на них еще в этом смысле не смотрела…
Сама почувствовала, как краска ползет вверх по щекам и выругала себя за это.
Она улыбнулась:
– Давай решим, кто из нас выше по рангу, и тогда я тебя смогу им официально представить.
Я подумала над ее словами, оглянулась на Мику и Натэниела. Они покачали головами – тоже не знали.
– У меня есть мысль, – сказал Теа, и по тону было ясно: она не думает, что эта мысль мне понравится. Голос ее был мелодичен, почти певуч.
– Я бы хотела ее услышать.
– Мы с тобой – зверь, откликающийся на зов, и слуга‑человек, но я в браке с мастером города, а ты – нет. Не поможет ли это решить, чей ранг выше?
– Теа! – сказал Сэмюэл.
– Нет‑нет, – ответила я, – это способ решить вопрос. Брак – это больше, чем роман. Я согласна.
Сэмюэл нахмурился:
– Нас предупреждали, что у вас горячий нрав, миз Блейк.
Я пожала плечами:
– Так и есть, но логика Теа не хуже всякой другой поможет нам решить, кто кому должен предложить.
– И вы не считаете оскорбительным признать, что она выше вас? – спросил он.
– Нет.
Он посмотрел на меня так, будто хотел проникнуть взглядом до самого позвоночника. Не вампирские фокусы – он просто пытался определить, кто я и какова я. В прежние времена я бы сжалась под таким взглядом, но с тех пор всякое бывало. Сейчас я стояла и спокойно смотрела в ответ.
Теа пошевелилась, что привлекло мое внимание снова к ней. Она ждала подчеркнуто терпеливо, но в этом ощущалось некоторое требование. Время действовать – и прекратить пустые разговоры.
Я протянула ей запястье.
Она взяла мою руку, и снова я ощутила, как прохладны ее пальцы. Обхватив меня ими за руку, она приблизила меня к себе. Запястье ее не устраивало, она хотела шею.
Вырываться я не стала, но чуть подалась назад.
Она остановилась, посмотрела на меня странным взглядом своих черных глаз.
– Анита, если мой ранг выше, то мне выбирать, где коснуться.
– Нет, – ответила я. – То, что ты хочешь шею вместо запястья, может значить только одно из трех: либо ты не доверяешь мне, либо ты показываешь, какая ты большая и страшная, либо думаешь о сексе. Что же именно, Теа?
– Второе, – сказала она.
Снова она попробовала притянуть меня к себе, и я поддалась. Сила этой руки сказала мне, что если я действительно хочу сопротивляться, то это будет драка. Теа была сильна силой оборотня.
Сжимая мне руку, она другой привлекала меня к себе, пока тела не сблизились – не вплотную, но соприкасаясь от груди до бедер.
Мне пришлось говорить, уставясь ей в плечо – она просто была выше меня.
– А зачем ты хочешь мне показать, какая ты большая и страшная?
– Моя жена очень ревнива к положению других женщин, Анита, – сказал Сэмюэл. – Жан‑Клод не мог тебе не сказать об этом, как не мог не сказать нам о твоей вспыльчивости.
– Что‑то он говорил, но…
Она отпустила мою руку, а свою завела мне за спину, прижимая к себе.