- Эх, хоть бы он нынче нализался, как англичанин, и околел, - примолвил
Грангузье, - тогда бы уж нам ничего не нужно было ему платить!
Когда магистр Жобелен удалился, Грангузье спросил увице-короля,кого
бы он посоветовал взять внаставникиГаргантюа,итутмеждунимибыло
условлено, что эти обязанности приметнасебяПонократ{4},воспитатель
Эвдемона, и что они все вместе отправятся в Париж, дабы ознакомиться стем,
как там теперь поставлено обучение французских юношей.
ГЛАВА XVI
О том, как Гаргантюа был отправлен в Париж, на какой громадной
кобыле он ехал и как она уничтожила босских оводов
В это самое время Файоль, четвертый царь Нумидийский, прислал Грангузье
из Африки самую огромную и высоченную кобылу, какую когда-либовиделсвет,
поистине чудо из чудес (вы же знаете, что в Африкевсе-необыкновенное):
величиною она была с шесть слонов, на ногах у нее были пальцы, как улошади
Юлия Цезаря, уши длинные, как у лангедокских коз, а на заду торчал маленький
рог. Масти она была рыжей с подпалинамиивсерыхяблоках.Ноособенно
страшен был у нее хвост: он был точь-в-точь такойтолщины,какстолпсв.
Марса, близЛанже{1},итакойжечетырехугольный,спучкамиволос,
торчавшими во все стороны, ни дать ни взять как хлебные колосья.
Если вас это удивляет, то еще более удивительными вамдолжныбылибы
показаться хвосты скифских баранов, весившие более тридцати фунтов,илиже
баранов сирийских,ккрупукоторых(есливеритьТено{2})приходится
прилаживать особые тележки для хвоста, - до того он у них длинный и тяжелый.
А вот у вас, потаскуны несчастные, таких хвостов нет!
Итак,кобылабыладоставленаморем,натрехкарракахиодной
бригантине, в гавань Олонн, что в Тальмондуа.
При виде ее Грангузье воскликнул:
- Вот и хорошо! На ней мой сын отправится в Париж. Всепойдеткакпо
маслу, ей-богу! Со временем из него выйдет знаменитыйученый.Ученье,как
говорится, - тьма, а неученье - свет.
На другой день Гаргантюа, его наставник Понократ со своимислугами,а
также юный паж Эвдемон выпили на дорожку как полагается и тронулись впуть.
День выдался солнечный и погожий, апотомуГрангузьераспорядился,чтобы
Гаргантюа надели желтые сапоги, - Бабен именует их полусапожками.
Во все продолжение пути они нимало не скучали и до самогоОрлеанавсе
подкреплялись и подкреплялись. Далее путь ихлежалчерездремучийлесв
тридцать пять миль длиной и семнадцать шириной или около того. Вэтомлесу
была тьма-тьмущая оводов и слепней, представлявших собойистинныйбичдля
несчастных кобылиц, ослов и коней. Но кобыла Гаргантюа честноотомстилаза
зло, причиненное всей ее родне, применив для этого способ, дотоле никомуне
приходивший в голову. Как скоро они въехали в указанный лес и на нихнапали
слепни, кобыла привела вдействиесвойхвости,начавимразмахивать,
смахнула не только слепней, но вместе с ними ивесьлес.
Вдоль,поперек,
там, сям, с той стороны, с этой, в длину, в ширину, снизу вверх, сверху вниз
она косила деревья, как косарьтраву.Словом,неосталосьнилеса,ни
слепней, - одно ровное поле, и ничего больше.
Гаргантюаэтодоставиловидимоеудовольствие,однакожонне
возгордился, - он только сказал своим спутникам:
- Ну, теперь здесь всякому гнусу - тубо-с!
И с той поры край этот стал называться Бос.
Что же касается закусочки, топутникиблохойзакусилиибольшене
просили. И в память этого босские дворяне до сего времени закусывают блохой,
да еще и похваливают, да еще и облизываются.
Наконец путники прибыли в Париж, и денькадвапослеэтогоГаргантюа
отдыхал, пировал со своими друзьями-приятелями ивсехрасспрашивал,какие
тут есть ученые и какому вину в этом городе отдают предпочтенье.
ГЛАВА XVII
О том, как Гарантюа отплатил парижанам за оказанный ему прием и как он
унес большие колокола с Собора богоматери
Отдохнув несколько дней,Гаргантюапошелосматриватьгород,ивсе
глазели на него с великим изумлением: должно заметить, чтовПарижеживут
такие олухи, тупицы и зеваки, что любой фигляр, торговец реликвиями,мулс
бубенцами или жеуличныймузыкантсоберутздесьбольшенарода,нежели
хороший евангелический проповедник.
И так неотступно они его преследовали, что он вынужден был усестьсяна
башни Собора богоматери. Посиживая на башнях и видя, сколько внизу собралось
народа, он объявил во всеуслышание:
- Должно полагать, эти протобестии ждут, чтобы я уплатил им за въезди
за прием. Добро! С кем угодно готов держать пари, что я ихсейчаспопотчую
вином, но только для смеха.
С этими словами он, посмеиваясь, отстегнул свойнесравненныйгульфик,
извлекоттуданечтоистольобильнооросилсобравшихся,чтодвести
шестьдесят тысяч четыреста восемнадцать человек утонули, не считая женщини
детей.
Лишь немногим благодаря проворству ног удалось спастись отнаводнения;
когда же-ониочутилисьвверхнейчастиУниверситетскогоквартала,то,
обливаясь потом, откашливаясь, отплевываясь, отдуваясь,началиклястьсяи
божиться, иные - в гневе, иные - со смехом:
- Клянусь язвами исподними, истинный рог, отсохни уменячтохочешь,
клянусь раками, _ро cab de bious,dasdichGotsleidenshend,potede
Christo_ {1], клянусь чревом святого Кене, ей-же-ей, клянусь святымФиакром
Брийским, святым Треньяном, свидетель мне - святой Тибо,клянусьгосподней
пасхой,клянусьрождеством,пустьменячертвозьмет,клянусьсвятой
Сосиской, святым Хродегангом,которогопобилипеченымияблоками,святым
апостолом Препохабием, святым Удом, святой угодницей Милашкой, нуиокатил
же он нас, ну и пари ж он придумал для смеха!
Так с тех пор и назвали этот город - Париж, а прежде, как утверждаетв
кн.