Особенно
приглянулся ему большой охотничий нож с широким лезвием.
- Собственной выделки, - сказал оружейник с профессиональнойгордостью
и провел грубым залубеневшим пальцем по остро отточенному лезвию. -Рубит
полдоллара пополам. Вот поглядите.
Он бросил на прилавокпятидесятицентовуюмонетуикороткимсильным
ударом ножа рассек ее на две равные части. Мистер Рамирес пришел в восторг
и захотел лично повторить опыт. Но нож скользнул по монете и, сбивеена
пол, вырубил на прилавке длинную борозду.
- Шалят нервы. К тому жеизлишнеусердствуете,-равнодушносказал
оружейник. - С вашим братом постояннотажеистория.Пустякупридаете
такое значение, словноотнеговсяжизньзависит.Атутглазное-
спокойствие.
И, щегольнув еще раз меткостью и мастерством удара, оружейник перерубил
пополам вторую монету.
Рамирес купил нож. Заворачивая покупку вбумагу,оружейниксказалс
философическим сочувствием:
- Сейчас я на вашем месте и пытаться бы нестал.Есличеловекплохо
спал,рукаунегонаутронетвердая.Этоятвердознаю.Проведите
сегодняшний день поспокойнее, не думая ни очемтакомволнительном,и,
ручаюсь вам, разрубите монету в лучшем виде!
Выйдя на улицу, мистер Рамирес посмотрел на часы.Одиннадцать!Прошел
всего только час! Он спрятал нож во внутренний кармансюртука,тщательно
застегнулсянавсепуговицыибыстрозашагалпрочь.Черезчасон
поднимался в гору неподалеку от миссии Долорес. В одном из переулочковон
повстречался с женщиной, сильно походившей нату,окоторойоннина
минуту не переставал думать; он уставилсянанеестакойзлобой,что
женщинавстрахеотпрянула.Этослучайноепроисшествие,неутихавшая
внутренняя тревогаисухостьвортупослужилидлянегодостаточным
поводом, чтобы зайти в салун. Там он напился, что, впрочем, неусилилои
не ослабило владевшего им волнения. Он вышел на людную улицу во власти все
тех же навязчивых мыслей; когда он намгновениеотрывалсяотних,ему
казалось, что прохожие глядят ему вслед, и он убыстрял шаги.
Во-первых, можно просто уличить ее вковарствеиубитьтутже,на
месте. Другой план, более прельщавшийРамиреса,былтаков:застичьее
врасплох с новым сообщником (подобно большинству ревнивцев, он не допускал
мысли, что привязанность его недавней возлюбленной к сопернику может иметь
более благородные мотивы, чем привязанность к немусамому)иприкончить
обоих. Был ещетретийплан-убитьтолькоегоодного,чтобыпотом
насладиться ее отчаянием, унизить ее, заставить молить о прощении. Но пока
он доберется до них, пройдет целых два дня! Они успеют пожениться!Успеют
уехать!
Пьяный от неистовой жажды мести, Рамирес ни на минутунезадумывался,
соответствуют ли его кровавые планы нанесенной емуобиде.Еговыставили
дураком, круглымдураком-развеэтогонедостаточно?Кактолькоон
прочитал письмо, его пронзила мысль, которую можно было выразитьводном
слове: отныне он олух.
Еговыставили
дураком, круглымдураком-развеэтогонедостаточно?Кактолькоон
прочитал письмо, его пронзила мысль, которую можно было выразитьводном
слове: отныне он олух. Это слово стояло теперь у негопередглазами.Он
читал его на всех вывесках. "Олух" - бормотал кто-то над самымегоухом.
Нет! Он расплатится с нею за все!
День уже клонился к вечеру; туманнерассеялся,напротив,сталеще
гуще. С залива донеслись удары колокола и свистки. Пойдетлипароход?А
что, если он задержится, запоздает на несколько часов? Надопоспешитьна
пристань, навести справки. Будьпроклятэтоттуман!Еслионипосмеют
задержаться с отплытием, пусть и тогда трусливая собака - капитан, и шайка
койотов, которой он командует, горят в вечном огне - онбудетмолитьоб
этомсвятоговеликомученикаВарфоломея!Рамиресрезкосвернулна
Коммершиел-стрит и вскоре, повинуясь инстинкту, которыйгонитотчаянного
человека в отчаянное место, стоял удверейсалуна"Аркада".Войдя,он
осмотрелся кругом.
Огромный зал, весьвзеркалах,сверкающийогнямиипозолотой,по
контрасту с шумной улицей, казалсяторжественно-тихим.Длязавсегдатаев
время было еще ранним, и большая часть длинных карточных столов пустовала.
В _монте_ играли только за одним столом; Рамирес направился прямехонькок
нему; как и все мексиканцы, он предпочитал _монте_. По чистой случайности,
банк за этим столом держал Джек Гемлин, сдававший картывсвоейобычной
рассеянной и небрежной манере. Следует напомнить, что узкой специальностью
Джека был _фараон_. Сейчасонзамещалприятеля,которыйпошелнаверх
пообедать.
Рамирес швырнул на стол золотой и проиграл. Он проиграл во второйраз.
Потом - в третий. Тогда он излил обуревавшиеегочувствавхарактерном
"Карамба!". Мистер Джек Гемлин поднял глаза.Вниманиеегопривлеклоне
услышанное проклятие и не досада проигравшего-всеэтобылоздесьв
порядке вещей, - нет, просто голос незнакомцапробудилвцепкойпамяти
Джека некоторые ассоциации. С первоговзглядаонприпомнил,гдевидел
этого человека. Ничем не обнаруживая своего открытия, он продолжалметать
банк. Мистер Рамирес выиграл. С невозмутимымспокойствиеммистерГемлин
протянуллопаточкуизагребзолотойРамиресавместесоставками
проигравших.
Как и предполагал мистер Гемлин, Рамиресснеистовымвоплемвскочил
из-за стола. Тогда мистер Гемлин с полным пренебрежением, даже не глядя на
Рамиреса, пододвинул ему его выигрыш. Не взявши денег, Рамирескинулсяк
банкомету.
- Хотел меня оскорбить? А? Хотел обжулить? Хотел отнять моиденьги?-
прохрипел он, дико размахивая одной рукой, адругойсудорожнонащупывая
что-то во внутреннем кармане сюртука.
Джек Гемлин пристально поглядел на Рамиреса своими черными глазами.
- Сядь, Джонни!
Взвинченный до предела треволнениями сегодняшнего дня, еще неостывший
от вынашиваемых кровавых замыслов, Рамирес, получив это новое, нестерпимое
оскорбление, готов был убить игрока.