Последние слова он произнес шепотом. Сероватая бледностьразлиласьпо
его лицу, дыхание стало прерывистым.Грейсхотеларазбудитьбрата,но
Деварджес коснеющей рукой воспретил ей это. Собрав силы, он приподнялся на
локте, вытащил из кармана конверт и вложил ей в руку.
- Вот здесь... план местности, описание руды... все-твое...скажи,
что ты согласна... скорее, Грейс, скорее...
Он сник. Грейс нагнулась, чтобы приподнять ему голову, но в этот момент
кто-то заслонил собою дверное отверстие.Быстрооглянувшись,онаснова
увидела лицо Дамфи.
На этот раз она не вскрикнула, но, словно разомнабравшисьрешимости,
повернулась к Деварджесу и сказала:
- Я согласна.
Она снова оглянулась, с вызовом в глазах; Дамфи исчез.
- Спасибо, - сказал старик.
Губы его продолжали шевелиться, но слов нельзябылоразобрать.Глаза
словно подернулись пленкой.
- Доктор Деварджес! - позвала Грейс шепотом.
Старик не отвечал. "Он умирает", - мелькнуловголовеудевушки,и
внезапный,неведомыйдоселестраховладелею.Живоподнявшись,она
бросилась к брату и попыталась разбудить его. Он только застонал во сне. В
отчаянии она огляделась вокруг, потом подбежала к дверному отверстию:
- Филип!
Никакого ответа. Через длинный узкийходонавыбраласьнаружу.Уже
стемнело, и в несколькихфутахотхижиныничегонебыловидно.Она
торопливо оглянулась назад, а потом, как видносовсемпотерявшиголову,
ринулась во тьму. В ту же минуту две фигуры вышли из тени искользнулив
хижину. Это были миссис Брэкет и мистер Дамфи.
Их можно было принять за двух крадущихся хищных зверей - так осторожны,
дерзки и в то же время опасливы были их движения. То они передвигалисьна
ногах, то припадали на четвереньки. Они метались по хижине, сталкивались в
полутьме, награждали друг друга тумаками иплевками,шнырялипоуглам,
рылись в гаснущих углях, в остывшей золе, перебрасывали одеялаибизоньи
шкуры, оглядывали и обнюхивали все, что попадало им под руку. Признав свое
поражение, они злобно воззрились один на другого.
- Сожрали, будь они прокляты! - хрипло прошептала миссис Брэкет.
- Не похоже было на съестное, - возразил Дамфи.
- Ты же сам видел, как девчонка вынула эту штуку из огня?
- Да.
- И потерла об одеяло?
- Да.
- Болван! И ты не разглядел, что у нее в руках?
- А что?
- Печеная картошка!
Дамфи был ошеломлен.
- А зачем ей былотеретьпеченуюкартошкуободеяло?Ведьсойдет
хрустящая кожура! - спросил он.
- Господа не привыкли жрать в кожуре, - спроклятиемответиламиссис
Брэкет.
Дамфи все еще был под впечатлением сделанного открытия.
- Он сказал ей, что знаетместо,гдеестьеще,-прошепталонс
жадностью.
- Где?
- Я не расслышал.
- Болван! Ты должен был ухватить егозаглотку,вытряхнутьизнего
душу, - прошипела миссис Брэкет в бессильной ярости.
- Вблохеивтой
больше отваги. Дай мне только добраться до девчонки. Тсс! Это что?
- Он шевелится, - сказал Дамфи.
В то же мгновение оба вновь превратились в застигнутых врасплох зверей,
озабоченных только тем, чтобы унести поскорее ноги. Они боялисьвстатьс
места. Старик повернулся набокичто-топрошепталвзабытьи.Потом
позвал:
- Грейс!
Показавши своему спутнику знаком, чтобы он молчал, женщина склонилась к
старику:
- Это я, родной.
- Скажи ему, чтобы ничего не забыл. Пусть помнит своеобещание.Пусть
скажет тебе, где яма.
- Где, родной?
- Он скажет тебе. Он знает.
- Я слушаю, родной.
- При входе в Моньюмент каньон. В ста футахсевернееодинокостоящей
сосны. На глубине в два фута под пирамидой из камней.
- Да.
- Волки почуют.
- Да.
- Камни - защита от хищных зверей.
- Да, конечно.
- От когтей и клыков...
- Да.
- От голодных зверей.
- Да, родной.
Блуждающий взор старика вдруг погас, как задутая свеча. Нижняячелюсть
отвисла. Он умер. А над его мертвым теломсиделискорчившисьмужчинаи
женщина, испуганные, но ликующие. На их лицах играла улыбка, первая улыбка
с того рокового дня, когда они вступили в каньон.
3. ГЭБРИЕЛЬ
Наутро обнаружилось,чтовлагеренесталопятичеловек.Доктор
Деварджес умер. Филип Эшли, Грейс Конрой,ПитерДамфиимиссисБрэкет
бесследно исчезли.
Смерть старика едва ликоговзволновалаилиопечалила,нобегство
четверых вызвало у оставшихсяприступбессильнойярости.Беглецы,как
видно, разведали путь к спасению и ушли, никомуничегонесказав.Буря
негодования нарастала: имуществобеглецовбылототчасконфисковано,а
жизнь объявлена вне закона. Были предприняты некоторые шаги - общим числом
не более двадцати, - чтобы преследовать изменников.
Только один человек знал, что Грейс ушла с Филипом, - это былГэбриель
Конрой.Когдаонпроснулсянарассвете,тонашелклочокбумаги,
пришпиленный к одеялу; на нем было написано карандашом:
"Боже, благослови дорогого брата и сестренку и сохрани имжизнь,пока
мы с Филипом не придем назад".
Рядом лежало немного еды; как видно, Грейс собирала прощальный подарок,
экономя его из своего скудного рациона.Гэбриельнемедленноприсоединил
эти крохи к своему запасу.
Потомонпринялсянянчитьсестренку.Присвоейприродной
жизнерадостности Гэбриель был еще наделен особым умением развлекать детей,
скорее даже не умением, а талантом. Этот молодой человек имел вседанные,
чтобы стать первоклассной нянькой или сиделкой. Физическая сила сочеталась
в нем с нежностью,густойрокочущийголосрождалдоверие,рукибыли
умелыми и твердыми, к широкой груди невольнохотелосьприпасть.Такуж
повелось с самого начала их изнурительного похода, что матери поручали его
заботам своих детей, старухи умирали у него наруках,икаждый,ктов
чем-либо нуждался, шел к нему за помощью.