Такуж
повелось с самого начала их изнурительного похода, что матери поручали его
заботам своих детей, старухи умирали у него наруках,икаждый,ктов
чем-либо нуждался, шел к нему за помощью. Никомунеприходиловголову
благодарить Гэбриеля, да и сам он не ждал ни от когоблагодарности.Даже
не помышляя, что творит добро, он не придавал своим поступкам ни малейшего
значения. Как это и бывает в подобных случаях, остальные думали,чтоему
виднее, и ценили его доброту не больше, чем он сам.Малотого,принимая
услуги Гэбриеля, они взирали на него при этом с некоторымснисходительным
сожалением.
- Олли, - сказал он, слегка подбрасывая сестренку на руках,-чтоты
скажешь, если я подарю тебе хорошую куколку?
Олли широко раскрыла свои голодные глазенки и кивнула,выражаяполное
согласие и удовольствие.
- Красивую куколку с мамой, - продолжал Гэбриель. - Мама будетнянчить
куколку, как настоящего ребеночка, а ты будешь ей помогать. Хочешь?
Предложение нянчить куколку вдвоем, видимо,заинтересовалоОлли.Это
была новинка.
- Тогда братец Гэйб тебе ее достанет. АГрейсикуда-нибудьуйдетот
нас; иначе не будет места для мамы с куколкой.
Олли сперва запротестовала, но потом, любопытная, как все женщины, даже
когда ониумираютсголоду,захотелапоглядетьнановуюкуклу.Из
благоразумия она все же спросила:
- А кукла не голодная?
- Эта кукла никогда не бывает голодной, - заверил ее Гэбриель.
- Вот как! - откликнулась довольная Олли.
Тотчас же наш хитрец разыскал несчастную миссис Дамфи.
- Вы совсем извелись со своей малюткой, - сказал он, погладив сверток у
нее на руках и потрепав за щечку воображаемого младенца. - По-моему, детям
лучше, когдаонивместе.Божемой,какпохуделавашакрошка.Надо
что-нибудь придумать. Пойдемте-каснейкОлли;девочкавамнемного
подсобит. Побудьте у нас до завтра.
ЗавтрашнийденьбылдлямиссисДамфипределом,закоторыйне
переступало ее воображение.
Пока что вместе со своим свертком она перебралась в хижину Гэбриеля,и
Оллиполучилатребуемоеразвлечение.Возможно,чточеловекболее
утонченный и наделенный более ярким воображением не решилсябынастоль
трагическую инсценировку; Гэбриель же был доволен, чторазрешилстоявшие
перед ним трудности. Олли не спрашивала, куда ушла Грейс, и была вместес
миссис Дамфи занята делом.Сменяяоднадругую,онинянчилисвернутое
одеяло. Девочка, готовя себя для Будущего, забыла о Настоящем;несчастная
мать погружалась в воспоминания о Прошлом. Не думаю,чтобыкто-либоеще
сумел без содрогания наблюдать, как Олли и миссис Дамфи урываликрохиот
своей еды для несуществующего ребенка, но Гэбриель, как я уже сказал,был
режиссером этого представления, а чтобы оценитьзрелищеподостоинству,
нужно находиться в зрительном зале.
В полденьскончалсяистерическийюноша,двоюродныйбратГэбриеля.
Гэбриель навестил соседей, чтобы подбодрить их.
Гэбриель навестил соседей, чтобы подбодрить их. Ему отчастиудалосьэто;
во всякомслучае,онвдохновилихзлатоустанановыеувлекательные
рассказы. В четыре часа дня, когда Гэбриельотправилсяксебе,мертвое
тело все еще оставалось непогребенным.
Темнело. Втроем они коротали время у очага, когда с миссис Дамфивдруг
что-то приключилось. Она выронила сверток, руки ее бессильно упали, взгляд
остановился. Гэбриель окликнул ее, потом потряс за плечо,ноженщинане
слышала его призыва. Олли зарыдала.
Плач девочкипробудилмиссисДамфи.По-прежнемунедвигаясь,она
заговорила, но каким-то странным, не своим голосом.
- Слышите? - Гэбриель сделал знак Олли, и та замолкла. - Они едут!
- Кто? - спросил Гэбриель.
- Спасатели.
- Где же они?
- Далеко, очень далеко. Только ещевыезжают.Явижуих:двенадцать
мужчин на лошадях, навьюченных припасами. Их ведетамериканец;остальные
все иностранцы. Они едут к нам, но они еще далеко. Ох, как далеко!
Гэбриель сидел, устремив взгляд на женщину, ни словом непрерываяее.
Она замолкла; можно было подумать, что она умерла. Потом заговорила снова:
- Солнце светит, пташки поют, трава зеленеетнадороге.Ноониеще
далеко. Ох, как далеко!
- Знаете вы кого-нибудь из них? - спросил Гэбриель.
- Нет.
- А они знают нас?
- Нет.
- Почему же они едут сюда и откуда известно им, что мы здесь?
- Тот, кто ведет их, видел нас.
- Видел?
- Да, во сне.
Гэбриель присвистнул и поглядел на сверток с воображаемым младенцем.В
речахбезумнойженщинымоглобытьнечтосверхъестественноеили
провидческое, - это Гэбриель допускал, но чтобы неведомый ему мужчина,не
страдающий к тому же от голодного бреда, тоже оказался провидцем - этоуж
слишком! Все же, собрав весь свойоптимизмиприродноедобродушие,он
спросил:
- Каким путем они поедут?
- Сперва по цветущей долине, потом берегом сияющей на солнце реки.Они
перевалят через горы и вступят в другую долину, котораяобрываетсякруто
вниз к бурному потоку. Вот он рядом, бежит покамням.Взглянитенаэту
долину! Вон там, за снежным пиком! Вся в цветущей зелени! В капляхдождя!
Ну поглядите же! Вон там!
Она указала пальцем на север, где лежали грозные снега.
- А сами вы не можете отправиться туда? - спросил практическимыслящий
Гэбриель.
- Нет.
- Почему?
- Я должна обождать свою малютку. Она придет за мнойсюда.Онабудет
искать меня.
- Когда она придет?
- Завтра.
Это столь полюбившееся ей словоонавымолвилавпоследнийраз.Ее
малютка пришла за ней вскорепослеполуночи,пришлаозареннаясветом,
которого не приметил Гэбриель. Отблескеговспыхнулвгаснущихглазах
несчастной безумной матери, когда она, привстав, простерла исхудалыеруки
навстречу своему дитяти - и упала мертвой.