Новэтомничего
подозрительного нет Вы должны помнить, когда ваш покойный отец получил ее,
земли здесь ничего не стоили; он мог о ней совсем позабыть.
Мистер Перкинс поднялся, как бы считая беседу оконченной. Казалось,он
спешилудалиться;влицеегосновапроглянуловыражениекакой-то
болезненной самоуглубленности. Донна Долорес поднялась вследзаним;ее
взгляд выражал разочарование.
Еще минута, и он ушел бы прочь; жизненные пути этих двухлюдей,столь
естественно и втожевремятаинственноскрестившиеся,разошлисьбы
навсегда. Но, подойдя к дверям, он обернулся и задал незначащий вопрос; от
этого вопроса зависела судьба их обоих.
- Значит, если я верно вас понял, настоящаяГрейсКонройпропала?А
этот... доктор Деварджес... - Он произнес имя так, словно ононичегоему
неговорило.-ДокторДеварджесумер.Откудажесамозванкадобыла
необходимые сведения, чтобы предъявить права на землю? Кто она такая?
- Не знаю. Когда она выходила замуж за ГэбриеляКонроя,тоназвалась
вдовой доктора Деварджеса. Что? Что вы сказали? О, пресвятая дева!Чтос
вами? Вам дурно? Сейчас я позову Санчеса. Побудьте здесь.
Он упал в кресло, но это длилось всего одно мгновение.Онанеуспела
еще повернуться, чтобы позвать на помощь, как он поднялсяивзялееза
руку.
- Мне уже лучше, - сказал он, - не беспокойтесь, со мной это бывает. Не
глядите на меня так и не зовите никого на помощь. Все, что мнетребуется,
- это стакан воды. Благодарю вас.
Он взял у нее из рук стакан, но пить не стал, а, откинувшись в кресле и
запрокинув голову, принялся не спеша поливать себе водою лоб. Потом, вынув
из кармана большойшелковыйплаток,вытердосухалицо,выпрямилсяи
посмотрел на свою хозяйку. Вода смыларумянаибелила;тугозатянутый
галстук распустился; сюртук мистера Перкинса был расстегнут и висел на его
тощем теле как на вешалке;лицопобагровело;ещенепросохшиеволосы
торчали в разные стороны. Тем не менее он вполне владел собой ивголосе
его не чувствовалось ни малейшего замешательства.
- Прилив крови к голове, - сказал он очень спокойно, -яужесутра
чувствовал, что будет приступ. Сейчас прошло. Главное посидеть, запрокинув
голову, и облиться холодной водой. Надеюсь, вашковернепострадал.Но
вернемся к вопросу,которыймыобсуждали.-Словнопозабывосвоей
недавней чопорности, он пододвинул кресло поближе к креслу донныДолорес.
- Дайте-ка мне еще раз взглянуть на вашу дарственную. -Онвзялвруки
документ, достал из кармана небольшую лупу ипринялсятщательноизучать
подпись. - Ну что ж! Подпись подлинная. Печать на месте. Бумагагербовая,
он ощупал бумагу, - вы, конечно, правы; госпожа Деварджес -авантюристка.
Она совершила мошенничество, и документ ее поддельный.
- Я в этом не уверена, - сказала донна Долорес.
- Почему?
- А что если вторая дарственная будет в точности, как эта, - ибумага,
и подпись, и печать?
- Все равно этоничегонедоказывает,-поспешновозразилмистер
Перкинс.
- Послушайте. Во времена,когдабылавыданаэтадарственная,
сотни подобных бланков за подписью губернатора валялисьвгубернаторской
канцелярии без всякого присмотра; секретарю достаточнобыловписатьимя
нового владельца земель, и документбылготов.Таквот,вашагоспожа
Деварджес, эта самозванка, сумелараздобытьтакойбланк-современи
американского нашествия подобных случаев было уже множество - и унеена
руках оказалась дарственная! Но нас она не перехитрит! Я знаю почерк почти
всех канцеляристовипереписчиков-ясамслужилтампереписчиком.
Поручите дело мне, донна Долорес, поручите это дело мне, и я разоблачуее
так же, как разоблачал других.
- Вы позабыли, - холодно возразила донна Долорес, - чтоянесклонна
передавать дело в суд. Кроме того, если эти испанские дарственныеграмоты
так просто было подделать, почему не может оказаться поддельной и моя?Вы
сказали, что знаете почерк всехстарыхпереписчиков;взглянитенамою
дарственную.
Нетерпеливо схватив документ,мистерПеркинссталпросматриватьту
часть, которая была написана от руки.
- Как странно! - пробормотал он. - Не моя рука, не Санчеса инеРуза,
Какой-то незнакомый почерк. А это еще что? Дата переправлена и опять новым
почерком. Этот я, кажется, знаю. Но где же я его видел? Ужневконторе
ли? - Он замолчал, провел рукой по волосам, попыталсячто-топрипомнить,
но безуспешно. - С какой же стати? - спросил он без всякой видимой связи с
предыдущим. - Этот документ не может быть фальшивым.
- Допустим, что тот, второй документ -подлинныйичтоэтаженщина
завладела им какими-то темными путями. Допустим далее, что кому-то об этом
стало известно, и вот, чтобы стать у нее на пути и в то же время не выдать
себя, ее противникделаетловкийход,пускаетвобращениевторую-
поддельную - дарственную.
- Но кто же?
- Это мог быть брат Грейс Конрой - нынешний мужэтойженщины...Или,
предположим, ещекто-нибудь...-добавиладоннаДолоресвнекотором
смущении и заливаясь румянцем, заметным даже на еебронзовыхщеках...-
кто не верит, что настоящая Грейс Конрой умерла или пропала без вести.
- Предположим, что черти в аду... Проститеменя,пожалуйста!Делов
том, что те, кто подделываетдокументы,редкоруководствуютсямотивами
чести и справедливости. И потом, к чему им былоподделыватьдокументна
ваше имя?
- Все знают, что я богата, - сказала донна Долорес. - А крометого,-
добавила она, опуская взор столь гордо и застенчиво, что дажеуглубленный
в свои думы человек, сидевший сейчаспередней,почувствовалневольное
волнение, - говорят... что люди считают меня щедрой и справедливой.
Мистер Перкинс поглядел на нее с нескрываемым восхищением.
- Ну, а если мы предположим, - сказал он с горечью, которую,казалось,
почерпнул сию минуту, глядя на свою собеседницу, - чтоэтаженщина,эта
авантюристка и самозванка, наделена такими пороками, которые вы,несмотря
на все ваши теории, бессильны предугадать.