Он первыйизвсехсказаллюдям,чтоони
должны жить "как цветы полевые". Он увековечил эти слова. Он назвалдетей
образцом, к которому люди должныстремиться.Онпоставилихвпример
старшим - я тоже всегда считал, что в этом-главноеназначениедетей,
еслисовершенствупристалоиметьназначение.Дантеговоритодуше
человеческой, которая выходит из рук Бога,"смеясьиплача,какмалое
дитя", - и Христос тоже знал, что душакаждогочеловекадолжнабытьа
guisa di fanciulla, che piangendo e ridendo pargoleggia[какдитя,душа
<еще и мыслить не умеет> резвится, то смеясь, а то шутя(итал.);пер.-
М.Лозинский]. Он чувствовал, что жизнь изменчива, текуча, действенна и что
сковывать ее какой бы то ни было формой - смертиподобно.Онзнал,что
людинедолжныизлишнесерьезноотноситьсяквещамматериальным,
ежедневным; что быть непрактичным - великое дело, что о делахнеследует
слишком заботиться. "Если птицы так живут, зачемчеловекубеспокоиться?"
Как прекрасно он говорит: "Не заботьтесь о завтрашнем дне. Душа небольше
ли пищи и тело - одежды?" Последнюю фразу мог бы сказать любой изгреков.
Она проникнута эллинистическим духом. Но только Христосмогсказатьобе
фразы и этим дать нам полное и законченное определение жизни.
Вся его нравственность заключается в сочувствии, - именнотакойейи
следует быть. Если бы он сказалзавсюсвоюжизньтолькоэтислова:
"Прощаются ей грехи ее за то, что возлюбила много", - то ради этого стоило
умереть. Его справедливость была справедливостью поэтической -какейи
следует быть. Нищий попадает на небо, потому что он былнесчастен.Яне
могу представить себе лучшего ответа на вопрос, зачтоеготудавзяли.
Работники,собиравшиевиноградвсегоодинчасввечернейпрохладе,
получают плату, равную с теми, кто весь день напролет трудился под палящим
солнцем. Что в этом удивительного? Быть может, никто из них вообщеничего
не заслуживал. Или, может быть, это были разные люди. Христостерпетьне
мог тупые, безжизненные, механические системы за то, что ониотносятсяк
людям, как к неодушевленным предметам, а значит,иобращаютсясовсеми
одинаково: как будто любой человек (или неодушевленный предмет, если уж на
то пошло) может быть похож на что-нибудь еще в целоммире.Длянегоне
было правил - а были только исключения.
То, что представляет собой истинный лейтмотив романтического искусства,
для него было правомерной основой действительной жизни. Другойосновыон
не видел.Икогдакнемупривелиженщину,взятуювпрелюбодеянии,
напомнили ему приговор, положенный ей по закону, испросили,чтосней
сделать, он продолжал писать перстом напеске,словнонеслышаих,и
наконец оттого, что они приступали к нему сноваиснова,восклонившись,
сказал им: "Кто из вас без греха, первый брось в нее камень".Радитого,
чтобы сказать эти слова, стоило жить.
Радитого,
чтобы сказать эти слова, стоило жить.
Как и все поэтические натуры, он любил людей простых инеобразованных.
Он знал, что в душе невежественного человекавсегданайдетсяместодля
великой идеи. Но он не выносил тупиц - в особенноститех,когооглупило
образование, - людей, набитых мнениями, в которых они ничегонесмыслят;
это тип - характерный для современности, описанный Христом: те,ктовзял
ключ разумения, сами не вошли и другим воспрепятствовали, хотя бы этобыл
ключ от Царствия Небесного. Онборолсяпреждевсегосфарисеями.Это
война, которая суждена каждому сыну света. Фарисейство было главной чертой
века и общества, в которомонжил.Своейкоснойнедоступностьюновым
идеям, своей тупой добропорядочностью, своей назойливой ортодоксальностью,
преклонением переддешевымуспехом,безогляднойодержимостью,грубой,
материальной сторонойжизниисмехотворнойпереоценкойсебяисвоих
достоинств иерусалимские иудеи тех дней были как две капли воды похожина
наших британских обывателей. Христосвысмеивалэти"гробыповапленные"
добропорядочности изаклеймилихэтимисловаминавеки.Снеприязнью
смотрел он на мирские успехи. Он их ни во что не ставил.Онсчитал,что
богатство обременяет человека. Онслышатьнехотелотом,чтоможно
принести чью-то жизнь в жертву какой бы то ни былосистемемышленияили
нравственных правилОнутверждал,чтоправилаиобрядысозданыдля
человека, а не человек - для правил и обрядов Почитание Субботыбылодля
него одной из вещей, не стоящих внимания. Холоднуюфилантропию,показную
общественную благотворительность,скучныеформальности,стольлюбезные
сердцу заурядного человека, он разоблачалгневноинеустанно.То,что
называется ортодоксальностью, кажетсянамвсеголишьнеобременительным
бездумным соблюдением правил, но тогда и в ихрукахонопревращалосьв
ужасную, парализующую тиранию. Христос отметал ее. Он показал, чтодух-
единственная ценность. Он с большим удовольствием говорил им, что хотя они
и читают без конца Пятикнижие и Книги Пророков,нонеимеютонихни
малейшего представления. В противовес тем, кто расписывал каждыйденьна
части, соблюдая закосневшие в своей рутинностипредписанныеобряды,как
дают десятину с мяты и руты, он учил, насколько необходимо и важно всецело
жить данной минутой.
Те, кому он отпустил грехи, были спасены просто за то, что вихжизни
былипрекрасныеминуты.МарияМагдалина,увидевХриста,разбивает
драгоценныйалавастровыйсосуд,подаренныйейоднимизсемерыхее
любовников, и льет благовонные масла на его усталые, запыленные ноги-и
за эту единственную минуту она вечно восседаеттеперьрядомсРуфьюи
Беатриче в кущахснежно-белойРайскойрозы.Мягкимувещеваниемсвоим
Христос говорит нам одно: что _каждая_ минута должна бытьпрекрасна,что
душа должна_всегда_бытьготовакприходуЖениха,_всегда_должна
прислушиваться кголосуВозлюбленного.