Я еще немного кручусь перед зеркалом, потом, смирившись, открываю дверь.
– Привет, Бекки! – восклицает Сьюзи, глядя на меня сияющими глазами.
Она сидит по-турецки на полу в коридоре и вскрывает упаковку подарка, а Фенелла и Тар-кин стоят рядом и смотрят. Слава богу, сегодня они не надели одинаковые свитера. Но на Фенелле очень странная юбка из ворсистого красного твида, а у двубортного костюма Таркина такой вид, словно его шили еще во времена Первой мировой.
– Привет! – говорю я и вежливо целую их обоих.
– Вот это да! – вопит Сьюзи и вытаскивает картину в старой позолоченной раме. – Не мо-жет быть! Потрясающе!
Она переводит восторженный взгляд с Таркина на Фенеллу, а я с любопытством загляды-ваю через ее плечо. Скажу вам откровенно – я не впечатлена. Во-первых, картина выцветшая – в болотно-зеленой и коричневой гамме; во-вторых, на ней просто лошадь, стоящая посреди поля. Что, не могли нарисовать лошадь, скачущую через препятствие или вставшую на дыбы? Или лошадь, галопирующую по Гайд-парку с девушкой в шикарном платье (типа тех, что показыва-ют в фильме «Гордость и предубеждение»)?
– С днем паденья! – хором тянут Таркин и Фенелла. (Еще один пунктик. День рождения они называют днем паденья, после того как… впрочем, очень уж скучно объяснять почему.)
– Потрясающе! – с энтузиазмом говорю я. – Очень красиво!
– Правда же? – радуется Таркин. – Посмотри, какая палитра.
– М-м… да, – киваю я.
– А какие мазки! Удивительно тонкая работа. Мы были буквально потрясены, когда уви-дели эту вещь.
– Да, на редкость красивая картина, – зачем-то хвалю я эту мазню. – Смотришь на нее, и хочется нестись верхом на коне по холмам и полям!
Что за бред я несу?! Почему не могу просто и откровенно сказать, что картина мне не нра-вится?
– Ты ездишь верхом? – спрашивает Таркин, глядя на меня с некоторым удивлением.
Верхом я ездила один раз. Это была лошадь моей кузины. Я упала и дала себе слово нико-гда больше не садиться на этих тварей, но в этом я ни за что не признаюсь Мистеру Лошадь Го-да.
– Раньше ездила, – смущенно улыбаюсь я. – Да и то не очень хорошо.
– Уверен, ты сможешь снова сесть в седло. – Таркин так и сверлит меня взглядом. – А охо-той ты не увлекаешься?
Господи, я что, похожа не деревенскую девушку?
– Слушайте, – говорит Сьюзи, с любовью прикладывая картину к стене. – А может, при-мем по чутке перед выходом?
– Конечно! – быстро подхватываю я, отворачиваясь от Таркина. – Отличная идея.
– Да, – вторит Фенелла, – у вас шампанское есть?
– Где-то было. – Сьюзи уходит на кухню, и в это время звонит телефон.
Я захожу в гостиную и снимаю трубку:
– Алло?
– Здравствуйте, могу я попросить Ребекку Блумвуд? – спрашивает незнакомый женский голос.
– Да, – безмятежно отзываюсь я. На кухне Сьюзи открывает и закрывает дверцы шкафов, и я думаю, есть ли у нас шампанское помимо того, что осталось от полбутылки, выпитой нами на завтрак…. – Слушаю вас.
– Миз Блумвуд, это Эрика Парнел из банка «Эндвич», – сообщает голос, и я столбенею.
Черт, та тетка из банка! Господи, они же послали мне письмо, а я так ничего и не предпри-няла. Что сказать? Быстро, что сказать?
– Миз Блумвуд? – повторяет Эрика Парнел.
Так, вот что я скажу. Мне известно, что я слегка превысила лимит, и в ближайшие дни я намерена принять меры. Да, подходит. Принять меры – это внушительно. Ну, поехали.
Я приказываю себе не паниковать и убеждаю себя, что банковские служащие – тоже люди. Делаю глубокий вдох и… одним плавным, неожиданным для себя самой движением кладу трубку.
Делаю глубокий вдох и… одним плавным, неожиданным для себя самой движением кладу трубку.
Несколько секунд я смотрю на замолчавший телефон, сама не веря в произошедшее. Зачем я это сделала? Эрика Парнел знает, что говорила со мной. И она может перезвонить прямо сей-час. Да наверняка уже гневно набирает номер!..
Быстро сую аппарат под диванную подушку. Вот, теперь она меня не достанет, я в полной безопасности.
– Кто звонил? – спрашивает Сьюз, входя в комнату.
– Никто, – отвечаю я, а у самой коленки трясутся. – Ошиблись… Слушай, а давай не будем дома пить, пойдем в бар!
– Давай! – соглашается Сьюзи.
– Зачем дома сидеть?! – продолжаю трещать я, уводя ее от телефона. – Пойдем в какой-нибудь хороший бар, выпьем по коктейлю, а потом поедем в «Тераццу».
На будущее, думаю, надо взять за правило включать определитель. Или отвечать с ино-странным акцентом. Или вообще сменить номер. Точно!
– Что происходит? – спрашивает Фенелла, появляясь в дверях.
– Ничего! – слышу свой голос. – Идем выпить по «чутке», а потом сразу на «жин».
Господи, только этого не хватало! Я становлюсь такой же, как и они!
Когда мы входим в «Тераццу», я почти успокоилась. Естественно, Эрика Парнел подумает, что нас разъединили из-за неполадок на линии.
Ей и в голову не придет, что я просто бросила трубку. Мы же взрослые люди, а взрослые люди так не поступают.
А если мне доведется встретиться с ней (не дай бог, конечно), я скажу: «Странно, как нас тогда разъединили, да?» Или даже пошучу: дескать, зачем это она трубку бросила.
В ресторане полно народу – кругом сигаретный дым, гул голосов. Мы усаживаемся за сто-лик и открываем огромные серебристые меню. Обожаю ходить в рестораны. Кстати, мне пола-гается побаловать себя после стольких дней умеренности и воздержания. Мне было нелегко, но я справилась. В субботу проанализирую свои расходы: уверена, что они снизились как минимум на семьдесят процентов.
– Что будем пить? Таркин, выбирай, – говорит Сьюзи.
– Ой, смотрите! – вопит Фенелла. – Это же Эдди Лейзенби! Пойду поздороваюсь. – Она вскакивает и устремляется к лысеющему типу в блейзере, что сидит за десять столиков от нас. Как она углядела его в такой толпе – ума не приложу.
– Сьюзи! – доносится чей-то голос. Блондинка в аккуратном костюме пастельного розо-вого цвета плывет к нашему столику, раскинув руки. – И Тарки!
– Привет, Тори, – говорит Таркин, вставая. – Как Манго?
– Он тут! – улыбается Тори. – Пойдемте, поздороваетесь с ним!
Не понимаю, как это получается – Таркин и Фенелла почти все время проводят где-то в дебрях Пертшира , но стоит им ступить на лондонский асфальт, как вокруг них тут же собира-ется целая толпа давних друзей.
– Эдди передает привет, – объявляет Фенелла, возвращаясь к столику. – Тори! Как дела? Как Манго?
– О, у него все отлично, – отвечает Тори. – А вы слышали, что Каспар вернулся?!
– Не может быть! – восклицают все, я с трудом удерживаюсь, чтобы не присоединиться к хору. Никому и в голову не пришло представить меня Тори, но в этой компании всегда так – ты сам вступаешь в беседу. Только что ни с кем не знаком, а уже через две минуты вопишь вместе со всеми: «А слышали про Винетту и Себастьяна?»
– Нам пора сделать заказ, – говорит Сьюзи. – Тори, мы придем к вам чуть позже.
– Ладно. Чао. – И Тори летящей походкой ускользает от нас.
– Сьюз! – кричит еще кто-то, и к нам подскакивает девушка в черном платье. – И Фенни!
– Мила! – орут они в ответ.