Тайный мир шопоголика - Кинселла Софи 21 стр.


– Но зато он дает право неограниченного входа в течение года.

Неограниченный вход в течение года! Постойте-ка, Дэвид Бартон учит, что при покупке чего угодно нужно просчитывать «среднюю стоимость каждого использования», для этого надо разделить стоимость вещи на количество раз, сколько ее можно использовать. Допустим, отныне я буду посещать этот музей раз в месяц. (Думаю, это возможно.) Если я куплю сезонный билет, то одно посещение обойдется мне всего в… 1,25 фунта.

Выгодное дельце, а? Вообще, если подумать, неплохое вложение средств.

Я протягиваю свою кредитку:

– Хорошо, я беру сезонный билет. Ну, Культура, вот и я!

Начинается все хорошо. Я осматриваю каждый экспонат, внимательно читаю все надписи.

Потир, серебро. Голландия, 16 век.

Тарелка с изображением Святой Троицы. Италия, середина 15 века.

Миска глиняная, начало 17 века.

Да, мисочка симпатичная – во мне вдруг пробудился интерес, – любопытно, сколько это может стоить? Выглядит дорого… И только я начала вглядываться, пытаясь высмотреть ценник, как поняла, где нахожусь. Ой, это же не магазин. Тут ценников нет.

И зря, между прочим. С ними было бы намного познавательнее. Вот так просто смотреть на вещи быстро надоедает. А повесь на каждом предмете ценник – совсем другое дело. В общем, считаю, во всех музеях надо бы указывать цену на экспонаты. Смотришь, например, на сереб-ряный потир, или на мраморную статую, или на портрет Моны Лизы, или на что там еще – и восхищаешься красотой и исторической важностью реликвии. А потом разглядываешь ценник и, затаив дыхание, шепчешь: «Подумать только, сколько она стоит!» О, так в музее стало бы намного интересней.

Надо будет черкнуть эту идею в их книгу жалоб и предложений. У меня ведь сезонный абонемент как-никак. Они должны прислушаться к моему мнению.

А пока перейдем к следующему экспонату.

Резной кубок. Англия, середина 15 века.

Черт, я бы за чашку кофе сейчас жизнь отдала. Сколько же я тут пробыла? Наверное, не меньше…

Ох, только пятнадцать минут.

На выставке истории моды мой настрой сразу меняется – я рассматриваю все с дотошной тщательностью. В этом зале я провела времени больше, чем во всех остальных, вместе взятых. Но вскоре череда платьев и туфель заканчивается, а за ними снова идут статуи и всевозможные вещички в стеклянных витринах. Я то и дело поглядываю на часы, ноги гудят, и в конце галереи я в изнеможении падаю на диван.

Не поймите меня превратно, музеи я люблю. Честное слово. И корейское искусство мне небезынтересно. Просто очень уж твердые здесь полы, а сапоги на мне узкие, и вообще страшно жарко, так что пришлось снять пальто, и оно так и норовит соскользнуть с руки. И странно, но мне все время чудится звук кассового аппарата. Наверное, воображение разыгралось.

Сижу, в голове пусто, только одна мысль – смогу ли я найти силы встать. Но когда в зал вваливаются японские туристы, я понимаю, что просто обязана встать и сделать вид, будто что-то рассматриваю. Встаю, задерживаю взгляд на гобелене и иду дальше, в длинный коридор с образцами древней индийской плитки. Размышляю, а не обновить ли нам плитку в ванной, но тут боковым зрением замечаю что-то… за металлической решеткой. И я застываю как вкопан-ная.

Неужели брежу? Или это мираж? Передо мной кассовый аппарат, а к нему очередь, и вит-рины с ценниками…

Боже мой! Мне не показалось! Это магазин. Ма-га-зин! Прямо в музее.

Мои шаги становятся энергичнее, внезапно открывается второе дыхание. Следуя элек-тронным позывным кассового аппарата, я спешно заворачиваю за угол и останавливаюсь на по-роге, пытаясь заставить себя не слишком воодушевляться. Возможно, тут не продают ничего кроме закладок для книг и кухонных полотенец.

Но нет! Это, черт возьми, роскошный магазин! И почему никто не знает о его существова-нии? Куча разных шикарных украшений, масса интереснейших книг по искусству, удивительная керамика, а еще открытки и…

Ой, но ведь я сегодня не должна ничего покупать… Черт!

Это ужасно.

Но нет! Это, черт возьми, роскошный магазин! И почему никто не знает о его существова-нии? Куча разных шикарных украшений, масса интереснейших книг по искусству, удивительная керамика, а еще открытки и…

Ой, но ведь я сегодня не должна ничего покупать… Черт!

Это ужасно. Ну нашла я новый магазин, а что толку? Это несправедливо. Все что-нибудь покупают, всем весело, кроме меня. Некоторое время я безутешно стою у полки с кружками и смотрю, как какая-то австралийка расплачивается за целую стопку книг по скульптуре. Она о чем-то болтает с продавцом, и я слышу, что она упоминает Рождество. И тут меня осеняет!

Подарки на Рождество! Здесь я могу купить все подарки на Рождество. Согласна, думать об этом в марте рановато, но почему бы не позаботиться заранее? Зато потом не нужно давиться в предпраздничной толчее. Удивительно, как я сразу до этого не додумалась. И ведь я не нару-шаю правило – потому что мне все равно придется купить подарки на Рождество, рано или поздно. Просто сделаю это сейчас, потом меньше будет хлопот.

И вот около часа спустя, счастливая и довольная, я покидаю здание музея с двумя пакетами в руках. Я купила фотоальбом с иллюстрацией Уильяма Моррисана обложке, старомодную деревянную мозаику, альбом с фотографиями модных фасонов одежды и шикарный керамиче-ский чайник. Обожаю покупать подарки на Рождество! Я пока не решила, кому что подарю, но дело в том, что эти вещи никогда не устареют, все они уникальны и станут украшением любого дома. (По крайней мере, чайник – так написано про него в брошюрке.) Кажется, я неплохо по-трудилась.

И в самом деле, утро удалось. Вот ведь как благотворно культура влияет на состояние ду-ши. Отныне даю себе слово ходить в музей каждую субботу.

К моему возвращению домой уже принесли вторую почту. На коврике лежит квадратный конверт, адресованный мне. Хм, почерк незнакомый. Волочу сумки в свою комнату, по дороге вскрывая конверт. Это еще что такое?! Открытка от Люка Брендона. Как он узнал мой домашний адрес?

Переворачиваю открытку:

Уважаемая Ребекка, был рад встретить Вас вечером в ресторане. Надеюсь, Вы хорошо провели время. Я подумал, что так и не поблагодарил Вас должным образом за то, что Вы так быстро вернули мне деньги. Спасибо.

С наилучшими пожеланиями и, конечно, соболезнованиями по поводу кончины Вашей дражайшей тетушки Эрминтруды. (Если это Вас утешит, могу сказать, что, по моему глубокому убеждению, этот шарф ни на ком не смотрелся бы лучше, чем на Вас.)

Люк.

Таращусь на письмо, не в силах поверить своим глазам. Меня застали врасплох. С его сто-роны очень мило поблагодарить меня за возвращение долга, но ведь это явно лишнее? Открытка, подписанная собственноручно, наверняка не просто знак вежливости, кто станет посылать благодарственную открытку человеку, всего лишь вовремя вернувшему деньги…

Или нынче так принято? Теперь ведь по каждому поводу открытки есть. Я понятия не имею, какие сейчас правила хорошего тона. (Эх, надо было прочитать книжку по этикету, что мне подарили на Рождество.) Одно из двух: его письмо или говорит о хороших манерах, или о чем-то большем. Но… о чем?

О том, что он издевается надо мной?

Боже, так и есть. Он понял, что никакой тетушки Эрминтруды в природе не существует. И теперь гнусно издевается надо мной.

Но тогда… стал бы он ради этого покупать открытку, подписывать ее, искать мой адрес, чтобы послать?..

Ох, не знаю. Впрочем, какая разница? Все равно он мне даже и не нравится.

Раз уж я была такая культурная все утро, можно дать себе маленькую поблажку. Выскаки-ваю купить «Вог», коробочку конфет, после чего заваливаюсь на диван. Господи, как мне не хватало этих маленьких радостей жизни! Я не читала журналов уже… целую неделю, если не считать того номера «Харперс и Квин», что брала у Сьюзи. А уж когда в последний раз ела шо-колад, и не вспомню.

Назад Дальше