Я давно обратил на это внимание, но молчал.
Теперь же я вынужден сказать тебе, что не одобряю подобное
поведение». После такой речи мне ничего не оставалось кроме как
заткнуться.
— Ну и что ты можешь по этому поводу сказать?
— Не знаю, — пожал плечами Оливер. — Возможно это деньги. Он
к ним не привык. Они для меня тоже в новинку, однако я не
собираюсь покупать бронестекло только потому, что за двадцать лет
одна из наших книг случайно оказалась бестселлером. Может быть,
возраст?
— За два дня люди не стареют, — нетерпеливо бросила Шейла. —
Враги у него есть?
— У кого их нет? Но почему ты спрашиваешь?
— У меня такое ощущение, что за время моего отсутствия ему
jrn-то угрожал. И он реагирует на эту угрозу.
— Чтобы не говорили о нашей профессии, — произнес Оливер, —
никто не осмелится утверждать, что она не относится к числу
наиболее мирных. Писатели не бегают по улицам и не убивают людей,
если они не Хемингуэи, а, к сожалению, Хемингуэев среди наших
авторов не имеется. Конечно, Мейлер пырнул одну из своих жен
перочинным ножом, но и Мейлеров у нас тоже не водится. —
Попытавшись изобразить успокоительную улыбку и ещё раз погладив
Шейлу по руке, он продолжил: — Может быть, это не более, чем
переходящее настроение. Может быть, он впал в меланхолию из-за
того, что ты уезжала, и она просто таким образом проявляется?
— Мне приходилось уезжать и больше, чем на два дня, —
возразила Шейла, — а он, тем не менее, не предлагал начать жить в
крепости.
— Может быть, он ухитрялся скрывать свои настроения, а эти
два дня оказались той соломинкой, которая сломала спину верблюда?
— Литературные аллюзии не способны решить эту проблему, —
резко бросила Шейла. — Ты можешь мне ещё что-нибудь сообщить?
Видимо, не зная что ответить, Оливер в задумчивости потрогал
вилкой разложенную на тарелке снедь.
— Одну вещь, пожалуй, могу. Точнее — две вещи.
— Что именно? — жестким тоном спросила Шейла. — И не пытайся
что-нибудь скрыть, Оливер. Во всяком случае, от меня.
— Хорошо, — с видимой неохотой начал он, — в эти субботу и
воскресенье он должен был прочитать рукопись. Автор — женщина,
которая до сих пор приносила нам удачу. Кроме того, Роджер
чрезвычайно пунктуален во всем, что касается работы, и обычно
читает манускрипты быстро. Однако утром в понедельник он, швырнув
рукопись на мой стол и заявив, что никакого мнения о книге не
составил, попросил меня прочитать её и сказать, годится ли она на
что-нибудь или нет. Когда оказалось, что сочинение вполне
приемлемо, он сказал, чтобы я занялся контрактом, хотя до этого
сам вел дела с этим клиентом. О, я забыл заказать выпивку. Ты
ничего не имеешь против бокала вина?
— Забудь про вино. Ты сказал — две вещи. Итак, что еще?
Оливер явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Не знаю, Шейла, захочешь ли ты это услышать, — сказал он.
— Я должна помочь Роджеру, — ответила женщина. — Так же как и
ты. Мы не сможем сделать этого, если станем скрывать друг от друга
важные вещи. Выкладывай.
— Роджер как-то сказал мне, что ты напоминаешь ему Медею, —
произнес Оливер, пытаясь оттянуть начало своего рассказа.
— Теперь
я вижу, что он имел в виду.
— Да, я готова убить всякого, кто желает причинить вред моему
мужу, — ровным тоном и очень негромко сказала Шейла. — Но это не
имеет ничего общего со словами одного молодого человека, который
прочитал так много греческих мифов, что даже знает, кем была
Медея.
— Я — твой друг, Шейла, — обижено протянул Оливер. — Твой и
Роджера. И ты это знаешь.
— Тогда докажи это, — сказала Шейла без каких либо проявлений
сочувствия. — Итак, что еще?
Оливер откашлялся так, словно у него что-то застряло в горле,
и выпил полстакана воды.
— А ещё вот что, — произнес он, ставя стакан на стол. — Я
случайно услышал, как он просил мисс Волтон позвонить в мэрию и
узнать, каким образом можно получить разрешение на ношение
пистолета.
Шейла закрыла глаза.
— Боже мой, — прошептала она едва слышно.
— Вот именно, Боже мой, — эхом откликнулся Оливер. — Что ты
намерена сказать Роджеру?
— Я слово в слово передам ему наш разговор, — сказала Шейла.
— Роджер мне этого никогда не простит.
— Что есть очень плохо, — ответила она.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Деймон нетерпеливо посмотрел на часы. Он позвонил своей
бывшей супруге Элейн и предложил встретиться в этом ресторане в
час дня. Час двадцать. Она постоянно всюду опаздывала, что
послужило одной из многих причин для их развода. С тех пор она в
этом отношении не изменилась. Не изменила Элейн и всем остальным
своим привычкам. Она по-прежнему выкуривала по три пачки сигарет в
день, пила с утра до вечера и просаживала в игре все деньги,
которые попадали ей в руки. Вокруг неё постоянно витал густой дух
смеси табачного дыма с алкоголем, и заурядный поцелуй в щеку
становился для Деймона серьезным испытанием. Она предпочитала
одеваться небрежно, что делало её похожей на девчонку из какого-
нибудь Нортхэмптона, отправляющуюся в школу дождливым утром. Даже
теперь, изрядно располнев и перевалив за шестьдесят, она могла
появиться в ресторане в джинсах и в просторном, на два размера
больше, свитере. То что в молодости представлялось вызывающим
восхищение отсутствием тщеславия, теперь казалось нарочитой
попыткой пожилой женщины сохранить моложавость.
Когда Деймон впервые встретился с Элейн, та работала в
книжном магазине. Она была премиленькой девчонкой с веселым,
озорным личиком и длиннющими рыжими волосами. Элейн обладала
острым, быстрым умом и щедрым, способным на сострадание сердцем.
Однако её легкомысленное обращение с деньгами, ленивое небрежение,
с которым она относилась к себе, к нему и дому, плюс три её
пристрастия погубили их брак. Они поженились торопливо, всего
через десять дней после первой встречи и до этого друг с другом не
спали. Открывшаяся после первой же ночи их скверная сексуальная
совместимость — неспособность удовлетворить друг друга — нанесла
сильнейший удар по семейной жизни, от которого, в конечном итоге,
они так и не оправились.
Несмотря на все это, расстались они вполне мирно и, сбросив с
себя бремя физических обязательств, остались друзьями.
Литературные вкусы Элейн носили эклектический характер и были не
свободны от внешнего влияния. Иногда он просил бывшую жену
прочитать рукопись, и её советы, как правило, оказывались
полезными.