Вы говорите о тех, кто отказался от моей книги
до того, как я пришла к вам, — голос, утратив настороженность,
звучал холодно и горько. — И при этом они даже не считали нужным
для себя придерживаться правил элементарной вежливости. Вы и
Оливер оказались первыми истинными джентльменами, которых я
встретила после того как написала книгу.
— Мы пытаемся все время держать в уме старинную максиму,
которую любил повторять мой прежний партнер мистер Грей.
«Издательский бизнес — удел джентльменов», говорил он. Конечно,
это было много лет тому назад, и с тех пор многое изменилось. Тем
не менее, мне чрезвычайно приятно узнать, что остались ещё люди,
которые ценят старомодные манеры.
Деймон, беседуя с Женевьевой Долгер, всегда ощущал какую-то
неловкость. Его речь казалась ему накрахмаленной и тщательно
отутюженной. Деймона злило, что он не может говорить нормальным
тоном с женщиной, которая лишь волей обстоятельств возникла в его
жизни. Он никогда не был человеком подстраивающимся под
qnaeqedmhj`. Деймон гордился своими принципами, следуя которым он
говорил своим клиентам только то, что думал — будь то похвала или
осуждение. Если авторы возмущались критикой, злились или начинали
отстаивать с пеной у рта свои позиции, он без всяких экивоков
заявлял, что визит в иное агентство, видимо, доставит им больше
удовольствия. Только так я и могу работать, объяснял он клиентам.
И вот теперь дама, которая принесла ему богатство вынуждает его
изъясняться так, словно его рот набит мушмулой.
— Я никогда не забуду вашей помощи. Я ваша вечная должница, —
произнесла Женевьева неожиданно дрогнувшим голосом. — До конца
дней своих я буду помнить всё то, что вы для меня сделали.
— Не сомневаюсь, что именно так и будет, — сказал Деймон,
припоминая авторов, которые в то или иное время, произнеся почти
такие же слова, исчезали. Иногда стыдливо, а в иных случаях, не
скрывая злобы. Через некоторое время часть этих людей возникала в
крупных литературных агентствах, где их могли познакомить с
кинозвездами, выслать за ними в аэропорт лимузин, добыть в
последний момент билет на бродвейский хит (несмотря на то, что
билеты были давным-давно раскуплены), устроить по всей стране
телевизионную раскрутку или пригласить на ужин в лучший ресторан
города.
— Не забудьте сообщить мне новый, секретный номер вашего
телефона.
— Вы, Роджер, станете первым, кому я позвоню, — произнесла
она с искренним чувством. Столь откровенное проявление эмоций
начинало Деймона беспокоить.
— О… — протянул он и задал вопрос, который она явно ожидала
услышать: — Как продвигается новая книга?
Женевьева вздохнула. Телефонный провод донес до Деймона этот
тихий, печальный звук.
— Просто отвратительно, — сказала она. — Похоже, что я даже
не в состоянии её по-настоящему начать. Заканчиваю страницу,
перечитываю, обнаруживаю, что это ужасно, рву в клочки и, чтобы не
заплакать, отправляюсь печь пирог.
— Не стоит беспокоиться, — утешил Женевьеву Деймон. Её слова
принесли ему немалое облегчение. — Начало книги — самая тяжкая
часть литературного труда. Не надо себя торопить. В спешке нет
никакой необходимости.
— Вам придется учиться терпению, имея дело со мной.
— Я привык к сложностям, которые часто возникают у писателей,
— сказал Деймон, размышляя, не скрестить ли на всякий случай
пальцы, дабы смягчит фальшь включения дамы в число представителей
этой аскетической и жутковатой профессии.
— Я привык к сложностям, которые часто возникают у писателей,
— сказал Деймон, размышляя, не скрестить ли на всякий случай
пальцы, дабы смягчит фальшь включения дамы в число представителей
этой аскетической и жутковатой профессии. — Трудности как
приходят, так и уходят. Что же, ещё раз поздравляю. Звоните без
стеснения, как только почувствуете, что вам нужна моя помощь.
Деймон положил трубку. Если повезет, подумал он, то прежде
чем закончить книгу, Женевьева испечет не менее сотни пирогов, а к
тому времени он уйдет на покой и будет тихо жить в маленьком
домике на берегу пролива. Что же, по крайней мере, до неё Заловски
не добрался, подумал он, положив трубку. Если бы это было не так,
то она наверняка запомнила бы его имя.
Деймон беспокойно расхаживал по квартире. Домой с работы он
принес длиннющую рукопись, чтобы прочитать за субботу и
воскресенье. Он взял манускрипт, пробежал глазами несколько
страниц и, не ничего не поняв, отбросил его в сторону. Затем
Деймон отправился в спальню и весьма тщательно перестелил кровати.
Этим делом он не занимался с момента вступления в брак. Что же,
каждый утешается чем может. Женевьева Долгер выпечкой пирогов, а
Роджер Деймон уборкой постелей. Он посмотрел на часы. Шейлы не
будет дома ещё по меньшей мере шесть часов. Без неё воскресенья
khx`khq| всякого смысла. Деймон решил уйти из дома, чтобы убить
время до ленча. Но в тот момент, когда он надевал пальто, зазвонил
телефон. Прежде чем подойти к аппарату, он позволил ему прозвонить
шесть раз, надеясь на то, что звонящему, кем бы тот ни был,
надоест ждать. Но раздался седьмой звонок, и Деймон поднял трубку,
ожидая услышать противный, хриплый голос. Однако звонила женщина,
чью рукопись он принес домой, но так и не смог начать читать.
— Я хочу лишь узнать, закончил ли ты читать мою книгу, —
сказала женщина. Голос дамы — глубокий и музыкальный — являлся её
главным достоинством. Пару лет назад у них был непродолжительный
роман. Шейла, узнав об этой связи от одной из подруг, в весьма
типичной для неё манере заявила, что дамочка сама повисла у него
на шее. На сей раз супруга попала в точку. Во время их второго
свидания женщина сказала:
— Такого сексуального лица мне не доводилось видеть ни у
одного мужчины. Когда ты стремительно вошел в комнату, мне
показалось, что это бык выбежал на арену.
Она провела целый год в Испании, начиталась Хемингуэя, и её
речь пестрела импортированными из Иберии образами. Но если бы она
хотя бы раз употребила слово cojones, он бы ни за что не
прикоснулся бы ни к ней, ни к её рукописи. Но дамочка смогла
удержаться, и он сдался, хотя никогда не думал о себе в тех
терминах, к которым прибегала она. Вообще-то, подумал он, в
комнату тогда я ввалился довольно неуклюже. Кроме того, он никогда
не встречал быков с такими как у него светло-серыми глазами.
Посмотрев позже в зеркало, ничего бычьего он в себе не обнаружил.
Тем не менее, женщина была довольно миленькой и обладала
недурным интеллектом. Кроме того, она неплохо писала и держала
тело в прекрасной форме, ежедневно упражняясь в спортзале. Он был
польщен тем, что подобная женщина шла на такие жертвы ради того,
чтобы затащить его в свою постель. В его возрасте. Что же,
шестьдесят лет вовсе не означают, что тот, кто их достиг, стоит на
краю могилы. В одной из их редких ссор Шейла сказала с горечью:
— Ты растрачиваешь себя на женщинах.
Брак не помог избавиться ему от этой слабости.