Потерпи.
Мне необходимо побывать в пятнадцатом веке. А это не то короткое
путешествие, которое можно совершить в подземке.
Грегор приветствовал Деймона крепкими объятиями, а Эбба
застенчивым поцелуем в щеку. Грегор, имевший свои представление о
том, как должна одеваться творческая личность, был облачен в
клетчатую фланелевую рубаху и мешковатые вельветовые штаны. На его
шее красовался ярко-оранжевый, необычайно широкий, сплетенный из
шерсти галстук. Поверх рубашки был надет толстенный твидовый
пиджак шоколадного цвета. Пиджак этот Грегор не снимал даже в
самые жаркие дни. Создавалось впечатление, что когда-то очень
давно он сильно замерз и до сей поры не может согреться.
В отличие от многих своих коллег-художников Грегор не
превратил студию в выставку своих картин. Портрет Шейлы на
мольберте был прикрыт тряпицей, а все остальные работы стояли
лицом к стене.
— Когда я пишу картину, мне страшно смотреть на то, что я уже
сотворил, — пояснял Грегор. — Когда я устаю, или оказываюсь в
творческом тупике, у меня возникает сильное искушение украсть что-
нибудь у самого себя. Совершить авто-плагиат, если можно так
выразиться. Если я изрядно наберусь вечером, а вся дневная работа
закончена, то я на них смотрю. Когда наступает время снова ставить
их лицом к стене, я хохочу или рыдаю.
Деймон с облегчением увидел, что вечеринка была действительно
скромной. В студии присутствовали мистер и миссис Франклин,
которых Деймон и до этого несколько раз встречал у Грегора. Они
совместно владели художественной галереей на Мэдисон Авеню. Оба
члена семейства Франклин носили значки «Бомбе Нет!», и Деймон
припомнил, что сегодня, если верить газетам, должна была
состояться антивоенная демонстрация.
Здесь же была и Беттина Лейси — приятная, миловидная дама лет
xeqrhdeqrh. Она давным-давно развелась с мужем и теперь содержала
антикварный магазин. Гости, как и обещал Грегор, пили вино, а на
столе на большом блюде были аккуратно разложены тонкие ломтики
твердой венгерской колбасы, украшенные редиской.
Когда закончились приветствия и все расселись на европейский
манер за большим, круглым, чисто вымытым деревянным столом, Деймон
спросил:
— Итак, что же мы празднуем?
— Всё в свое время, мой друг, — ответил Грегор. — Вначале
выпей.
Он налили вино в стоящий перед Деймоном бокал. Деймон бросил
взгляд на бутылку. Это был токай. Он отпил немного, но привкуса
крови или морской воды в вине не почувствовал.
— Теперь, — объявил Грегор, — Беттина должна поведать нам
ужасную историю. После этого мы потолкуем и о причине торжества.
Прошу, Беттина… — он сделал широкий жест рукой в сторону хозяйки
лавки древностей, пролив при этом часть вина из своего бокала.
— Грегор, — запротестовала миссис Лейси, — вы все мой рассказ
только что все слышали.
— А Роджер не слышал, — возразил Грегор. — Я хочу узнать его
мнение. У Деймона трезвый ум, и человек он честный, поэтому мне
особенно ценно его мнение по тем вопросам, которые лично я понять
не в состоянии. Приступайте.
— Ну что же, — начала дама, нельзя сказать что очень
неохотно. — Речь идет о моей дочери. Насколько помнится, я
говорила вам, что она учится в Риме…
— Да, — ответил Деймон.
— Кроме этого, она пытается не упускать из виду и предметы
старины — мебель, серебро, посуду и все такое прочее — которые
могут меня заинтересовать. В прошлое воскресенье неподалеку от
Рима должна была открыться большая ярмарка антиквариата, и дочь
сказала мне, что собирается туда поехать, а после написать обо
всем, что видела и что мне по карману. Два дня тому назад от неё
пришло письмо, в котором она объясняет, почему не поехала, хотя
успела уже арендовать автомобиль.
Леди отпила немного вина с таким видом, как будто история,
которую её вынудили поведать, настолько ужасна, что, не
подкрепившись, продолжать повествование она не может.
— Проснувшись утром в воскресенье и ещё не встав с постели,
пишет дочь, она почувствовала нечто странное и непонятное. Такого
чувства неясной тревоги или даже ужаса ей ранее испытывать не
доводилось. И это без всякой на то причины. В полном вакууме, как
пишет она. Поднявшись с постели, дочь вдруг поняла, что у неё нет
сил даже для того, чтобы приготовит себе завтрак, а при мысли о
том, что ей предстоит вести машину за город, она разрыдалась. Она
была одна и чувствовала идиотизм ситуации, но унять рыдания не
могла. При этом, поверьте, у девочки глаза не на мокром месте. Она
и малышкой очень редко пускала слезу. А теперь её била дрожь, и на
то чтобы одеться, ей потребовался целый час. Это чувство не
оставляло её всё утро, а, если по правде, то и весь день.
Автомобиль в агентстве она брать не стала и до вечера просидела на
солнце в саду Виллы Боргезе, ни с кем не разговаривая и ни на кого
не глядя. С наступлением темноты девочка вернулась домой, рухнула
на постель и уснула глубоким сном. Она спала, не просыпаясь, до
девяти утра.
Миссис Лейси вздохнула, и её лицо омрачилось, как будто она
почувствовала себя виноватой в том, что не смогла утешить свою
девочку в столь трудный для той день. Попытавшись улыбнуться, леди
продолжила:
— Страхи, которые дочь испытывала прошлым днем, исчезли, и
nm`, отлично выспавшись, чувствовала себя превосходно. По дороге в
библиотеку, в которой работает, девочка взяла из почтового ящика
газету и тут же увидела кричащий заголовок. Оказывается, что в
старом деревянном доме, где открылась выставка, случился ужасный
пожар. Все двери заклинило и тридцать человек погибли в огне.
Она испустила продолжительный вздох, словно рассказ лишил её
последних сил.
На некоторое время в комнате воцарилось молчание.
— Вы верите в экстрасенсов и их предвидение, мистер Деймон? —
поинтересовался Франклин.
Мистер Франклин был добропорядочным, деловым человеком,
привыкшим иметь дело с реальными, поддающимися количественному
учету объектами. По тону, каким был задан вопрос, Деймон заключил,
что мистер Франклин не склонен придавать большого значения
рассказу дочери миссис Лейси.
— Что же, — начал Деймон (повествование дамы, как ни странно,
произвело на него впечатление более сильное, чем он мог ожидать),
— Юнг, а за ним Артур Кёстлер…
— Но они так ничего и не смогли доказать, — прервал его
Франклин.
— А что думаешь ты, Грегор?
— Я верю во все, что невозможно доказать, — заявил художник.
— А думаю я, что нам надо ещё выпить.
Пока он ходил в кухню, чтобы принести очередную бутылку
охлажденного вина, миссис Лейси сделала попытку объясниться.