Она полностью обелена. С чисто актерскимпафосом напускается она на своего сценического партнера: «Вот когда ты сказалправду! Ибо ни я, ни кто другой от моего имени не подстрекал вас против вашейкоролевы. Такое предательство могло бы дурно кончиться и для меня. Ведь,наученные дурным примером, и мои подданные могли бы восстать против меня. Атеперь с глаз долой, бунтовщик!»
Меррей низко склонил голову – уж не для того ли, чтобы скрыть мелькнувшую нагубах улыбку? Он хорошо помнит, сколько десятков тысяч фунтов были всучены емуи другим лордам через их жен от имени королевы Английской, помнит письма изаверения Рандольфа и обещания государственной канцелярии. Но он знает: если онвозьмет на себя роль козла отпущения, Елизавета не изгонит его в пустыню. Да ифранцузский посол с выражением почтительности на лице хранит учтивое молчание;человек светский и образованный, он умеет ценить хорошую комедию. Лишь дома, усебя в кабинете, восседая за конторкой и строча донесение в Париж, позволит онсебе лукавую усмешку. Не совсем легко на душе в эту минуту, пожалуй, только уЕлизаветы; должно быть, ей не верится, что кто-то ей поверил. Но, по крайнеймере, ни одна душа не решится открыто высказать сомнение – видимость соблюдена,а кому нужна правда! Исполненная величия, шурша пышными юбками, покидает она вмолчании зал.
То, что Елизавета вынуждена прибегнуть к таким жалким уверткам, чтобы,потерпев поражение, обеспечить себе хотя бы моральное отступление, – вернейшеесвидетельство сегодняшнего могущества Марии Стюарт. Горделиво поднимает онаголову – все устроилось по желанию ее сердца. Ее избранник носит корону.Восставшие бароны либо вернулись, либо преданы опале и блуждают на чужбине.Звезды благоприятствуют ей, а если от нового союза родится наследник, сбудетсяее заветная, великая мечта: Стюарт станет преемником объединенного престолаШотландии и Англии.
Звезды благоприятствуют ей, благословенная тишина воцарилась наконец встране. Мария Стюарт могла бы теперь вздохнуть, вкусить завоеванное счастье. Ножить в вечной тревоге и порождать тревогу – закон ее неукротимой натуры. Тот, укого своенравное сердце, не знает счастья и мира, идущих извне. Ибо в своембуйстве оно неустанно порождает все новые беды и неотвратимые опасности.
Однако великие дары лишь тому во благо, кто их достоин, для недостойного ониопасны. Сильные характеры крепнут благодаря возросшей власти (поскольку власть– их естественная стихия), слабые же гибнут под бременем незаслуженногосчастья.
Успех пробуждает в них не скромность, а заносчивость; в каждомсвалившемся с неба подарке видят они по детской наивности собственную заслугу.Как вскоре выясняется, опрометчивая и безудержная щедрость Марии Стюартфатально растрачена на ограниченного, тщеславного мальчишку, которому приличнеебы иметь гувернера, чем повелевать королевой с большой душой и большим сердцем.Ибо стоило Дарнлею заметить, какую силу он приобрел, и он становится нагл изаносчив; Он принимает милости Марии Стюарт, словно причитающуюся ему дань, авеликий дар ее царственной любви – как неотъемлемую привилегию мужчин. Став еегосподином, он считает, что вправе ее третировать. Ничтожная душонка, «heart ofwax»
[39]при шотландском дворе. «Ещенедавно здесь только и слышно было, что «король и королева», а теперь егоименуют «супругом королевы». Дарнлей уже привык к тому, что в королевскихрескриптах его имя стоит первым, а теперь ему приходится довольствоватьсявторым местом. Были вычеканены монеты с двойным изображением: «Henricus etMaria», но их тут же изъяли из обращения и заменили новыми.