Они прошли к ней в комнату. Она показала ему
свои старые ноты, книжки, которые она получила в награду, венки из дубовых
листьев, валявшиеся в нижнем ящике шкафа. Потом заговорила о своей матери,
о кладбище и даже показала клумбу всаду,скоторойвпервуюпятницу
каждого месяца срывала цветы на ее могилку.Воттолькосадовникуних
никуда не годный; вообще бог знает что за прислуга! Эммамечтаетжитьв
городе - хотя бы зимой, впрочем, летней порою день все прибавляется,ив
деревне тогда, наверное, еще скучнее. В зависимости от того, о чемименно
онаговорила,голосееделалсятовысокимизвонким,товнезапно
ослабевал, и, когда она рассказывала о себе, постепенно снижался почтидо
шепота, меж тем как лицо ее то озарялось радостью, и она широко раскрывала
свои наивные глаза, а то вдруг мысль ее уносилась далеко, ионасмотрела
скучающим взглядом из-под полуопущенных век.
Вечером, по дороге домой, Шарль вызывал в памяти все ее фразы, однуза
другой, пытался припомнить их в точности, угадать их скрытый смысл,чтобы
до осязаемости ясно представить себе, как она жила, когда он с ней ещене
был знаком. Но его мысленный взор виделеетакою,какойонапредстала
перед ним впервые, или же такою, какой он оставил ее только что. Потомон
задал себе вопрос: что с ней станется, когда она выйдет замуж? И закого?
Увы! Папаша Руо богат, а она... она такая красивая! Но тут воображению его
вновь явился облик Эммы, и что-то похожеенажужжаньеволчканеотвязно
зазвучало у него в ушах: "Вот бы тебе на нейжениться!Тебебынаней
жениться!" Ночью он никак не мог уснуть, в горлеунеговсепересохло,
хотелось пить; он встал, выпил воды и растворил окно; небо былозвездное,
дул теплый ветерок, где-то далеко лаялисобаки.Онпогляделвсторону
Берто.
Решив, что, в сущности говоря, он ничемнерискует,Шарльдалсебе
слово при первом удобном случае сделать Эмме предложение, но языкунего
всякий раз прилипал к гортани.
Папаша Руо был не прочь сбыть дочку с рук, - помогала она ему плохо.В
глубине души он ее оправдывал -онсчитал,чтоонаслишкомумнадля
сельского хозяйства, этого богом проклятого занятия, на котороммиллионов
не наживешь. В самом деле, старик не только не богател, но из годувгод
терпел убытки, ибо хотя на рынках он чувствовал себя какрыбавводеи
умел показатьтоварлицом,затособственнокземледелию,кведению
фермерского хозяйства он не питал ни малейшей склонности.Ничемособенно
он себя не утруждал, денег на свои нужды не жалел - еда, тепло и сонбыли
у него на первом плане. Он любил крепкийсидр,жаркоескровью,любил
прихлебывать кофе с коньячком. Он ел всегда в кухне,один,замаленьким
столиком, который ему подавали уже накрытым, точно в театре.
Итак, заметив, что Шарль в присутствии Эммы краснеет, - а это означало,
что на днях он попросит ее руки, - папаша все обдумалзаранее.Шарляон
считал "мозгляком", не отакомзятемечталонпрежде,но,сдругой
стороны, Шарль, по общему мнению, вел себя безукоризненно,всеговорили,
что он бережлив, очень сведущ, - такой человекврядлистанетособенно
торговаться из-заприданого.
АтутещепапашеРуопришлосьпродать
двадцать два акра своейземли,дактомужеонзадолжалкаменщику,
шорнику, и потом надо было поправить вал в давильне.
"Посватается - отдам", - сказал он себе.
Перед самым Михайловым днем Шарль на трое суток приехал в Берто. Третий
день, как и два предыдущих, прошел в том, что его отъезд всеоткладывался
даоткладывался.ПапашаРуопошелпроводитьШарля;онишагалипо
проселочной дороге и ужесобиралисьпроститься;порабылозаговорить,
Шарль дал себе слово начать, когда они дойдут до концаизгороди,и,как
только изгородь осталась позади, он пробормотал:
- Господин Руо, мне надо вам сказать одну вещь.
Оба остановились. Шарль молчал.
-Ну,выкладывайте!Яитаквсезнаю!-сказалРуо,тихонько
посмеиваясь.
- Папаша!.. Папаша!.. - лепетал Шарль.
- Я очень доволен, - продолжал фермер. - Девочка,наверное,тоже,но
все-таки надо ее спросить. Ну, прощайте, - я пойду домой. Нотолькоесли
она скажет "да", не возвращайтесь - слышите? - во избежание сплетен, даи
ее это может чересчур взволновать. А чтобы вы нетомились,явамподам
знак: настежь распахну окно стойстороны,-вывлезетеназабори
увидите.
Привязав лошадь к дереву, Шарльвыбежалнатропинкуисталждать.
Прошло тридцать минут, потом он отметил по часам ещедевятнадцать.Вдруг
что-то стукнуло об стену - окно распахнулось, задвижка еще дрожала.
На другой день Шарль в девять часов утра был уже на ферме. При виде его
Эмма вспыхнула, но, чтобыневыдатьволнения,попыталасьусмехнуться.
Папаша Руо обнял будущего зятя. Заговорили оматериальнойсторонедела;
впрочем, для этого было еще достаточно времени - приличия требовали, чтобы
бракосочетание состоялось после того, как у Шарля кончится траур, тоесть
нераньшевесны.Зимапрошлавожидании.МадемуазельРуозанялась
приданым. Часть его была заказана в Руане, а ночные сорочки и чепчикиона
шила сама по картинкам в журнале мод, которыйейдалинавремя.Когда
ШарльприезжалвБерто,снимобсуждалиприготовленияксвадьбе,
совещались, в какой комнате устроить обед, уславливались о количестве блюд
и относительно закусок.
Эмме хотелось венчаться в полночь, при свете факелов, но папаше Руо эта
затея не пришлась по душе. И вот наконец сыграли свадьбу: гостей съехалось
сорок три человека, пир продолжался шестнадцать часов, а утром - опятьза
то же, и потом еще несколько дней доедали остатки.
4
Приглашенные начали съезжаться с раннего утра в колясках, в одноколках,
в двухколесных шарабанах, в старинныхкабриолетахбезверха,вкрытых
повозках с кожаными занавесками, а молодежь изсоседнихдеревень,стоя,
выстроившись в ряд, мчалась на телегах и, чтобы неупасть,держаласьза
грядки, - так сильно трясло. Понаехали ите,чтожиливдесятимилях
отсюда, - из Годервиля, из Норманвиля, из Кани.