Хотя развитие на
томотнюдьне кончилось,основувсему,чтопроизошловистории нашей
драгоценной Игры позднее, этот неизвестный из Базеля тогда положил.
Игравбисер,когда-топрофессиональная забава томатематиков,то
филологов, томузыкантов, очаровывала теперь все большеи больше подлинных
людейдуха. Ею занялисьмногие старые академии, ложи и особенно древнейшее
Братство паломников вСтрану Востока.Некоторыекатолические орденатоже
почуяли тутдуховнуюсвежесть ипришлиотнееввосторг;особеннов
некоторых бенедиктинских обителях Игре уделяли такое внимание, что уже тогда
встал со всей остротой всплывавший поройи впоследствии вопрос:следует ли
церкви и курии терпеть, поддерживать или запретить эту игру.
После подвига базельцаИгра быстро сделалась тем,чем онаявляется и
сегодня--воплощением духовности иартистизма, утонченным культом,unio
mystica(Мистическийсоюз(лат.))всех разрозненныхзвеньев universitas
litterarum. В нашей жизни она взялана себя роль отчасти искусства, отчасти
спекулятивнойфилософии, и вовремена,например,ПлинияЦигенхальсаее
нередкоопределяли термином,идущимеще от литературы фельетоннойэпохи,
когдаон обозначалвожделенную цельпредчувствовавшего кое-чтодуха,--
термином "магический театр".
Если техника,если объемматериалаИгры вырослис ееначальных пор
бесконечно и если в части интеллектуальныхтребованийкигрокам она стала
высоким искусством и наукой, то все же во времена базельца ей еще не хватало
чего-тосущественного.Дотолекаждаяеепартиябылапоследовательным
соединением,группировкойи противопоставлениемконцентрированных идей из
многих умственных и эстетических сфер, быстрым воспоминанием овневременных
ценностяхи формах, виртуознымкороткимполетомпоцарствамдуха. Лишь
значительно позднее вИгру постепенновошлопонятие созерцания, взятое из
духовного багажа педагогики, но главнымобразом из круга привычек и обычаев
паломников вСтрану Востока. Обнаружилсятот недостаток, что фокусникиот
мнемоники, лишенныекаких бы то ни было других достоинств, могутвиртуозно
разыгрыватьвиртуозныеиблестящие партии, ошарашиваяпартнеровбыстрой
сменой бесчисленных идей.Постепенно наэтувиртуозность наложили строгий
запрет, и созерцаниестало очень важной составной частью Игры, даже главным
для зрителей ислушателей каждойпартии. Это был поворот крелигиозности.
Задача заключалась уже не только в том, чтобы быстро, внимательно, с хорошей
тренировкой памятиследовать умом за чередами идей и всей духовной мозаикой
партии, возниклотребованиеболееглубокой и душевнойсамоотдачи.После
каждого знака, оглашенногоруководителемИгры,проходилотихое,строгое
размышлениеоб этом знаке,о егосодержании, происхождении,смысле,что
заставлялокаждого партнера яркои живопредставитьсебезначения этого
знака. Технику и опыт созерцания все члены Ордена и игровых общинприносили
из элитных школ, где искусству созерцания и медитации отдавалось очень много
сил.
Технику и опыт созерцания все члены Ордена и игровых общинприносили
из элитных школ, где искусству созерцания и медитации отдавалось очень много
сил. Это предотвратило вырождение иероглифов Игры в простые буквы.
Дотоле, кстати сказать, игра в бисер, несмотря на ее популярность среди
ученых,оставаласьделомсугубо частным.Играть в нее можно было одному,
вдвоем,большойкомпанией, иособенноостроумные,хорошопостроенные и
удачныепартии, случалось,записывались,становилисьизвестны,вызывали
восторги или критиковались в разных городах и краях. Но толькотеперьИгра
стала медленно приобретатьновое назначение,став общественным праздником.
Частнаяигра никомунезаказанаи сегодня, иусердствует в ней особенно
молодежь.Но сегодня при словах "игравбисер"каждый, пожалуй, подумает
прежде всего о торжественных, публичных играх. Они проходят под руководством
небольшого числа превосходных мастеров,возглавляемых вкаждойстране так
называемым Ludi magister, мастером Игры, при благоговейной сосредоточенности
приглашенных и напряженном вниманиислушателей со всех концов мира; иные из
этихигр длятсяпо нескольку днейили недель, ив течение торжеств такой
игры все ее участники и слушатели живут по строгим инструкциям, определяющим
даже продолжительность сна, воздержной и самоотверженнойжизнью абсолютного
отрешения от мира, похожей на строго регламентированную, аскетическую жизнь,
какую вели участники радений святого Игнатия.
К этому мало что можно прибавить. При чередующемся главенстве то одной,
то другойнаукиили искусства игра игр превратиласьв некий универсальный
язык, дававшийвозможность игрокамвыражать и соотносить разные значения в
осмысленных знаках. Во все времена Игра находилась втесной связи с музыкой
ипротекалаобычнопо музыкальным или математическим правилам. Одна, две,
три темы устанавливались, исполнялись, варьировались, претерпевая совершенно
такую же судьбу,как тема фуги или части концерта.Партия, например, могла
исходитьизтойилиинойастрономическойконфигурации,илиизтемы
какой-нибудь фуги Баха, или из какого-нибудь положения Лейбница или упанишад
(Упанишады (время создания VII -- III вв. до н.э. --XIV -- XV вв. н.э.) --
заключительная часть вед, памятников древнеиндийскойрелигиозно-философской
литературы. -Прим.перев.),и, отправляясьотэтой темы,можно было,в
зависимости от намерений испособностей игрока, либо продолжать и развивать
предложенную основнуюидею,либообогащатьеевыражениеперекличкойс
идеями,ейродственными.Если, например,новичок был способен провести с
помощьюзнаковИгрыпараллельмеждуклассическоймузыкойиформулой
какого-нибудь закона природы, то у знатокаи мастера Игра свободноуходила
от начальной темы вбескрайниекомбинации. Долгое время определенная школа
игроковособенно любила сопоставлять, вестинавстречу друг другу и наконец
гармоническисводить вместе две враждебные темыили идеи, такие, например,
какзакон исвобода,индивидуумиколлектив,причембольшоезначение
придавалось тому,чтобы провести обе темы или тезы совершенно равноценнои
беспристрастно,как можночище приводя к синтезу тезис и антитезис.